И тогда все кончилось…
Тишина воцарилась над плато.
Мертвенная тишина…
Тяжело дыша, Зара выпрямилась, обвела взглядом Чертову скалу и сквозь пелену падающего снега увидела последнюю из оставшихся в живых кровожадных бестий, которая, приволакивая лапу, уходила в лес, покрытая десятками кровоточащих ран. Зара даже не предприняла попытки преследовать ее, как и Джэйл, которая с бесстрастным лицом только смотрела, как бестия с трудом тащится к краю опушки, едва в состоянии держаться на ногах.
— Поспешите! — выкрикнул позади них Фальк. — Бестия убегает!
— Пусть убегает, — невозмутимо заметила Зара. — Она тяжело ранена. В таком состоянии недалеко уйдет.
Она повернулась, и взгляд ее остановился на Джэйл, неподвижно стоявшей в нескольких метрах от нее. Ее прекрасный костюм был таким же безупречно чистым, как перед битвой, в то время как Зара перепачкалась кровью с головы до пят.
— Что, черт побери, ты здесь делаешь? — выкрикнула Зара.
— Примерно то же самое, что и ты, — спокойно ответила Джэйл. — Собираюсь положить конец убийствам. — Она скользнула взглядом по трупам бестий. — И похоже, тебе это прекрасно удается.
Зара какой-то момент молча пристально смотрела на нее. Затем зло заметила:
— Послушай, подруга, я благодарна тебе, что ты помогла мне прикончить этих бестий, и возможно, я даже включу сегодня твое имя в молитву перед сном. Но это не означает, что я тебе чем-то обязана, понятно? И если ты имеешь своей целью отомстить, — и она демонстративно покрутила в руках мечи, — мы должны разобраться с этим здесь и сейчас.
Джэйл даже бровью не повела:
— К чему столько агрессии? Мы с тобой не враги.
— Но и не друзья, — холодно возразила Зара. — Послушай, мне все равно, что тебя привело сюда и чего ты от меня хочешь. И безразлично, сколько лет мы не виделись, — хоть еще столько же, мне все равно.
Даже в ее собственных ушах слова прозвучали жестко и неуместно — вне всякого сомнения, именно Джэйл они обязаны жизнью. Но резкость была только вынужденной маскировкой, чтобы не обнаружить свои истинные чувства — чувства, которые она тщательно скрывала все эти годы. Правда заключалась в том, что, увидев вновь Джэйл, она испытала сильнейший шок, и хотя выражение лица Джэйл было непроницаемым, Зара не сомневалась, что она испытывает нечто подобное. К тому же Джэйл наверняка рассчитывала, что после того дня на кладбище в Маскарелле они никогда больше не увидятся, что Зары скорее всего даже нет уже в живых. Но обе они сейчас были здесь, внешне ни на день старше, чем тогда, хотя внутренне Зара стала совсем другой, чем в тот день, когда закончилась ее бессмертная жизнь и началась новая.