В самом центре Мурбрука, на просторной площади со старым каменным колодцем в середине, были воткнуты в землю факелы, мерцающий свет которых пытался противостоять быстро наступающей темноте ночи, в то время как вонючий дым туманом стелился по земле.
С балок и карнизов свисали длинные ледяные сосульки, кусты и заросли застыли в белом великолепии.
На краю освещаемой факелами площади стояло большое двухэтажное каменное здание с остро сужающимся фронтоном. Над дверью на железных цепях висела деревянная вывеска, указывающая, что это гостиница, к тому же с множеством постояльцев, так как за окнами Зара заметила мелькающие тени.
Если бы не свет за окнами, Мурбрук напоминал бы вымерший город, легко можно было предположить, что жители давным-давно его покинули.
— Боже мой, — тихо, чтобы не услышал Ян, пробормотал Фальк. Невольно он поднял воротник, так как чем ближе они подходили к опушке леса, тем холоднее становилось. — Возможно, здесь и не задворки мира, но те явно неподалеку…
Зара остановила лошадь и обвела взглядом поселение.
— Все выглядит мирно, — сказал Ян, и на его лице промелькнула легкая улыбка.
— Как будто зло никогда не ступало на эту часть земли.
Он показал на маленький двор на краю поселения.
— Там живу я… вместе с сестрой Элой, после того как зверь убил мою младшую сестру. Мой дом весьма скромный, но я буду рад оказать вам гостеприимство.
Прежде чем Зара успела что-либо ответить, начали звонить церковные колокола; глубокий, насыщенный звук колоколов доносился до них как предостерегающее приветствие — «До-донг! До-донг!» — и внезапно улыбка застыла на лице Яна.
— Колокола, — прошептал он. — Должно быть, что-то случилось!
Молодого человека уже ничто не могло удержать. Не сказав более ни слова, он пришпорил лошадь и помчался по заснеженному холму вниз. Из-под копыт летели снег и комья земли. Зара поскакала следом. Мурбрук неожиданно пробудился к жизни, и улочки заполнились взволнованными людьми. Почти из каждого дома выскочили мужчины, женщины и дети, многие вооруженные топорами, дубинами и вилами, а из гостиницы высыпали люди в дворянских мундирах и охотничьих костюмах. Над Мурбруком плыл глухой звон церковных колоколов, разрывающий сумерки, болью отдаваясь в ушах. Зара согласилась с Яном: такой звон не предвещает ничего хорошего.
Через некоторое время она достигла первых домов Мурбрука, но в отличие от Яна, во весь опор несшегося к трактиру на площади, Зара сдерживала своего жеребца. В какой-то момент Фальку показалось, будто что-то в Заре противится въезжать в Мурбрук, затем ему показалось, что он определил причину ее нерешительности, — все встречные люди бросали на них скептические взгляды, когда они верхом спокойно ехали мимо домов. Десятки людей с впалыми щеками, ввалившимися глазами и бледной кожей недоверчиво оглядывали новоприбывших, когда Зара и Фальк ехали по Мурбруку. Фальк заметил, что некоторые из мужчин крепче сжимали топорища и дубины, как будто опасаясь, что чужаки хотят им зла.