Как и Тони, многие люди могут переживать несколько потерь одновременно. В таком случае мы становимся более уязвимыми для отчаяния, которое способно привести нас к мыслям о суициде. Но никогда не следует рассчитывать на то, что ПСК защитит нас от самих себя. Единственной истинной защитой от суицида является непоколебимое решение прожить свою жизнь до ее естественного завершения.
Женщины, рассказавшие нам две следующие истории, незадолго до своих ПСК потеряли мужей.
Двадцатидевятилетняя Бобби — сержант военно-воздушных сил из Вирджинии. Ее муж Скотти до своей смерти от опухоли мозга тоже был сержантом ВВС.
Я тяжело переживала смерть Скотти и крушение всех наших надежд. Мне казалось, что нас обоих обманули. Я чувствовала себя так, будто меня разрезали надвое, и ни одно лекарство на Земле не могло ослабить эту боль. Несколько раз я всерьез задумывалась о суициде, потому что мне было очень больно.
Иногда, когда я плакала не останавливаясь, Скотти утешал меня. Он говорил: «Все в порядке. Поплачь, тебе станет легче». Он нежно заботился обо мне и обычно, успокаиваясь, я чувствовала, как он обнимает меня.
Но когда я начинала думать о суициде, он почти отчитывал меня. Он говорил: «Так ты не решишь проблему! Ты не избавишься от боли!»
Когда мне казалось, что выхода нет, Скотти говорил: «Соберись! Хватит сидеть, ничего не делая, и жалеть себя!»
Я спорила с ним: «Тебе легко говорить, ты мертвый!» Он отвечал: «И что? Ты-то жива! Почему бы тебе не начать вести себя так, как положено тому, кто принадлежит миру живых, а не миру мертвых?»
Скотти всегда считал, что жизнь необходимо прожить. Я думаю, что он приходил ко мне, когда я больше всего в этом нуждалась. Теперь, когда я исцелилась и сама справляюсь со своей жизнью, я могу отпустить его.
Видимо, Скотти смог отличить нормальные проявления горя Бобби от суицидальных эмоций. И он мудро уравновешивал свою нежную заботу суровыми выговорами в зависимости от необходимости.
Глубокое горе — естественный и здоровый процесс, когда мы теряем любимого человека. Но если наши мысли обращаются к саморазрушению, мы должны помнить, что, как сказал Скотти, суицид не решит проблем и не исцелит эмоциональную боль. Лучшим решением будет присоединиться к группе поддержки или получить профессиональную помощь.
Ли живет в Миссисипи. Она овдовела, когда ее муж Ральф умер от сердечного приступа в пятьдесят лет.
Примерно через год после смерти Ральфа я лежала на диване и плакала. Мы несколько раз расставались за тот год, что он умер, и я чувствовала себя виноватой в его смерти. Мне казалось, что мой уход стал причиной его стресса и, возможно, смерти.