Клодия кивнула — спазм в горле мешал ей говорить. В эту минуту она ненавидела себя не меньше, чем Брента: ее обвели вокруг пальца, как последнюю дуру.
Тони опять помедлил, а потом тихо сказал:
— Давай где-нибудь спокойно поговорим. Может, я смогу тебе помочь.
Он пошел вперед, а она, счастливая тем, что кто-то готов разделить ее горе, последовала за ним. Конечно! Не разговаривать же на лестнице! В кухне тоже не поговоришь, хотя сейчас там никого нет — всю прислугу отпустили до вечера. Однако в любой момент могла появиться Хелен.
— Парень слинял пару недель назад или около того, не так ли? — Тони увлек Клодию в розарий, где им никто не мог помешать. — Ты не знаешь, как с ним связаться?
Клодия, сгорбившись, сидела на скамье, комкая в руке носовой платок. Хелен посоветовала говорить всем, что Бренту Ситону, этому типичному бродяге, надоело сидеть на одном месте и он просто ушел неизвестно куда. Лучше, если никто, кроме них, не будет знать, что случилось на самом деле. Менее унизительно. Хелен упорно настаивала на этом.
— Я не хочу его видеть! Никогда!
И Клодию словно прорвало, она выложила Тони абсолютно все. Как Брент посмеялся над ней, сделал из нее настоящую дурочку, использовал и предал. Как сказала Хелен, что она, Клодия, интересует его только в качестве будущей наследницы. Как она в яростном презрении бросила, что ненавидит его. Но и в горестном запале Клодия ни словом не обмолвилась о мачехе и Бренте, поскольку не сомневалась: Хелен будет неприятно, если кто-нибудь узнает об инциденте в спальне.
— Клодия… — Тони взял ее руку и ласково погладил. — Я понимаю, ты сейчас не в том состоянии, чтобы что-то решать. Поэтому просто выслушай меня и все хорошенько обдумай. А через денек-другой скажи, к какому решению пришла.
Она подняла заплаканные глаза. Что Тони собирается предложить? Сделать аборт? Тогда ему придется еще поломать голову — для нее это не выход. Ни в коем случае она не станет уничтожать жизнь еще не родившегося существа. Даже если его отец негодяй!
Но Тони абсолютно серьезно произнес:
— Я женюсь на тебе. Никто никогда не узнает, что не я отец твоего ребенка. Будем знать только мы двое. — Он улыбнулся, в светло-голубых глазах появилась легкая грусть. — Честно говоря, я завидовал тому юному бездельнику. Он мог назначать тебе свидания, проводить с тобой время, а я не мог. И знаешь почему? Я думаю, ты сказала бы мне: «У тебя нет мопеда, дедуля!» Ну и как бы я себя чувствовал? Ужасно!
Клодия улыбнулась.
— Не такой уж ты старый. — И вдруг до нее дошел смысл предложения Тони. — Нет, ты не это имел в виду! — У Клодии перехватило дыхание. — Ты сказал, что хочешь… — Она не решалась произнести это слово. — Но почему?!