— Поля, я так понимаю, вы приглашаете меня в гости? — он сказал именно «меня». Так, будто никого, кроме них двоих, в этой аудитории не было. Она замерла, судорожно сжимая в карманах джинсов пальцы. Замолчала, не зная, что ответить, чтобы не попасть в дурацкое положение. Видимо, он все почувствовал и понял, потому что добавил торопливо и как-то преувеличенно радостно: — Если приглашаете, то я приду с большим удовольствием.
Боковым зрением Поля успела заметить, что Олег делает недоуменные глаза и выразительно косится на противоположный ряд, где сидит Надя (видимо, они уже говорили о ней, уже обсуждали ее!), потом пожимает плечами: мол, поступай, как знаешь, но я, откровенно говоря, тебя не понимаю… Она могла бы облить его ледяной волной презрения — этот холодный, жесткий взгляд получался у нее очень хорошо, могла бы сказать что-нибудь едкое и колкое. Но память услужливо подсунула: «Если ты хочешь быть с Борисом, то должна сделать «поэта» своим другом». И тогда Поля просто кивнула, улыбнулась как можно более мягко и подтвердила:
— Да, я вас приглашаю…
Трамвая на «Щукинской» они дожидались, наверное, минут двадцать и до конечного пункта — подъезда новой, белой, сверкающей стеклами шестнадцатиэтажки добрались уже ближе к четырем часам дня. Солнце палило нещадно, словно позабыв, что на календаре вот уже две недели как сентябрь, а значит, погоде подобает быть ненастной, небу — тяжелым и серым, а листве — печально-золотой. Листья и в самом деле были вызывающе желтыми, но они больше напоминали тонюсенькие срезанные кожурки спелых антоновских яблок. Точно такими яблочками все еще торговали смуглые молдаванки в спортивных костюмах, обосновавшиеся у булочной. Борис в своем хоть и летнем, но довольно плотном пиджаке и белой рубашке с жестким воротником, похоже, просто умирал от жары. Поля наблюдала за ним с улыбкой. Ей нравилось смотреть на мелкие бисеринки пота, выступившие на его загорелой шее, видеть, как он нетерпеливо поводит плечами или быстрым движением руки откидывает со лба намокшие волосы. Нравилось осознавать, что он живой, настоящий, со всеми свойственными человеку слабостями. И еще — представлять себе, что они — семейная пара, пошли куда-то по делам (ну, например, по магазинам, выбирать мебель для спальни). Погода ужасная, Борис, естественно, так же, как любой мужчина, походы по торговым точкам не переносит и начинает капризничать, злиться. А за углом стоит их машина, наверное «девятка» цвета мокрого асфальта, и когда они наконец заберутся в салон, Поля достанет из сумки бутылку холодной фанты и протянет ему с заднего сиденья. Он, сидя за рулем и не оборачиваясь, подставит руку. И тогда она проведет ледяной бутылкой по его щеке, потом прикоснется к ней тыльной стороной ладони. И Борис обязательно перехватит ее кисть, и поднесет ее к губам, и…