Выяснение моей личности (по моей же собственной дурости) заняло три (!) месяца. Я оброс бородой, носки и подмышки воняли так, что самому было противно, но за все это время не издал ни звука – боялся, что блондинки закинут в рот психотропную горошину. Чуть раздвигал губы лишь для приема пищи (кормили с ложечки) и подолгу языком твердые частицы этой пищи ощупывал.
Отвязывали меня на ночь трое морских пехотинцев. Они же и привязывали утром, позволив только справить нужду. Потом приходилось терпеть до вечера – к девушкам обратиться было неловко. Кроме того, я же дал себе клятву молчать во что бы то ни стало!
Справедливости ради следует отметить, что близняшки не пытались прибегнуть к хитрости, скажем, подсыпать мне в суп какой-нибудь порошок. Нет, они признавали за мной право не отвечать на вопросы. Не то – мулаточка, которая в конце концов потеряла терпение: не сводя с меня глаз, она ударила кулаком по столу, и стол разлетелся в щепки. И тогда я вспомнил инженера-гидростроителя Карцева и сам попросил таблетку (которая показалась мне сладкой как финик). И сразу стало мне хорошо. Во всех подробностях рассказал о себе и своем институте, охотно принял предложение стать сотрудником радиостанции «Голос Америки». И до сих пор ничуть об этом не жалею. Судите сами, работа у меня не бей лежачего: просматриваю советские газеты, подчеркивая красным карандашом все, что касается лесной промышленности, а потом язвительным тоном комментирую прочитанное в отведенные мне радиочасы. И получаю вполне прилично.
Синди зарабатывает еще больше. Синди – это, как Вы, наверное, догадались, та самая мулаточка. У нас дом, две машины и яхта, на которой мы часто путешествуем. В прошлом году, например, побывали на Кубе, посетили дом-музей Хемингуэя. Представьте, Синди от меня впервые услышала об этом писателе. На Западе вообще мало читают, а она после работы массу времени проводит в спортзале, где вместе с другими сотрудницами бегает по стенам и потолку, лбом раскалывает кирпичи, кулаком пробивает деревянный щит. Что поделаешь, в условиях жесткой конкуренции приходится постоянно подтверждать свою профпригодность. В общем, бедняжке не до развлечений. Тогда, в Мариинке, она просто выполняла задание – требовалось передать резиденту микроконтейнер с новыми инструкциями, а на балет ей было наплевать.
Ну, о чем еще написать? На родину меня нисколько не тянет, подозреваю, что ностальгия – это байка из репертуара советской пропаганды. Впрочем, даже если действительно возможна этакая напасть, я ее не боюсь. Таблеточки всегда при мне. Совсем недавно я ими пользовался, и снова помогло.