— Вы слышите, — радостно воскликнула Маргарита. — Кажется, привели свежих лошадей. Значит, скоро мы сможем отправиться в путь.
Послышалась обычная ругань и обозленные крики, по всей видимости, на дворе опять ссорились из-за того, кому достанутся лучшие лошади. Вдруг все смолкло, воцарилась странная тишина. Дверь в зал распахнулась, и внутрь вошел знакомый конюх. Быстро окинув взглядом всех сидевших и заметив Сару, он направился прямо к ней.
— Госпожа! С вашей служанкой стряслась беда!
— О боже! — Сара побледнела и вскочила на ноги. Сделав пару шагов, она покачнулась и непременно упала бы, если бы ее не подхватила Маргарита, обвив рукой за талию. На улице стояла кучка мужчин, они расступились по сторонам, освобождая проход к тому месту, где на земле лежала Бланш с раскинутыми руками и размозженной головой. Возле нее, опустившись на колено, находился Хендрик, он поднял голову и с мрачным видом покачал головой, показывая, что нет никакой надежды. Сара жалобно вскрикнула и повалилась на колени рядом со своей мертвой служанкой, всхлипывая от рыданий.
— Как это произошло? — не своим голосом спросила Маргарита.
Хендрик выпрямился:
— Обычная стычка из-за лошадей. Но одна из лошадей разволновалась и стала взбрыкивать и лягаться. Ее удар пришелся по голове несчастной Бланш. Она стояла рядом и только ждала удобного момента, чтобы проскочить в дом мимо ссорящихся конюхов.
Графиня д’Онвиль, кутаясь в соболью накидку, вышла, как и многие другие, на крыльцо гостиницы посмотреть, что случилось. Все поняв, она твердо сказала:
— Мы не двинемся дальше до тех пор, пока эта женщина не будет погребена по христианскому обычаю.
С этими словами она повернулась и опять зашла внутрь. Послышался недовольный ропот, кое-кому пришлась не по вкусу такая вынужденная задержка, однако после недавнего нападения бандитов никто не решался отправляться в путь без надежного конвоя.
Маргарита и Хендрик подняли плачущую Сару и провели ее в гостиницу. К счастью, еще имелись незанятые номера. Маргарита, поддерживая Сару, попел и ее наверх в одну из свободных комнат и уложила и кровать.
— Бланш была со мной целых четыре года. — Сара плакала и никак не могла успокоиться. — Она поступила ко мне в услужение незадолго после того, как и приехала во Францию. Моя английская горничная слишком скучала по дому, и мне пришлось отпустить ее в Англию.
Сара прикрыла ладонями лицо:
— О, моя бедная, несчастная Бланш! Она была такой доброй, такой внимательной. Надо будет написать ее сестре, больше у нее никого нет.
— Может, будет лучше, если я это сделаю за вас? Вы продиктуете, а я все напишу, а потом вы подпишите письмо.