Спустя два дня после наступления нового 1753 года лунным вечером их обоз въехал в Санкт-Петербург. На улицах города горели фонари, а в широких окнах мерцали свечи. То там, то здесь возле городских будок пылали желто-красным цветом жаровни, в воздухе от них висел теплый запах дыма.
Портнихи вертели головами, с изумлением смотря то в одну, то в другую сторону, иногда они вытягивали шеи, чтобы получше рассмотреть какое-нибудь великолепное здание, серебристое в лунном сиянии. Богатая лепнина и балконы украшали многие здания, походившие скорее на дворцы. Было ясно, что утром, когда рассветет, здания, выкрашенные инеем в светлые тона, будут выглядеть еще красивее. Повсюду виднелись шпили и луковки церквей, устремленные в небо. Через весь город, плавно изгибаясь, тянулась замерзшая лента реки. На ее пустынной, скованной ладом поверхности сверкали желтые отблески ночных огней.
Все девушки оживились, предчувствуя конец долгого и утомительного путешествия. Вскоре они подъехали к Зимнему дворцу, где жила императрица. Дворец поражал своими величественными размерами и ярко светящимися окнами. Сани остановились явно не у парадного входа, хотя громадное резное крыльцо и огромные двери вызывали немалое удивление. Ямщики спрыгнули с саней на снег, принялись отряхиваться и разматывать толстые шарфы, закрывавшие нижнюю половину лица, однако брови, ресницы и бороды были покрыты ледяной коркой от дыхания. Один из ямщиков направился ко входу, над которым висел фонарь, а за его стеклом тускло горела свечка, и исчез внутри.
Женщины одна за другой вылезали из саней. Все они страшно замерзли, устали и сильно проголодались. Маргарита, измученная не меньше, чем другие, первая вошла в дом, за ней робко последовали и остальные. Двери были двойными, чтобы напрасно не выстуживать теплый дом. Пройдя по холодным плиткам прихожей, они очутились в просторной передней, по обеим сторонам которой располагались двери, одна из дверей была открыта. В дверном проеме виднелся кучер, разговаривавший по-русски с сурового вида худощавой дамой, одетой в черное платье, кружевной передник и чепец. Кивая головой, она хмуро выслушала его до конца, затем резким движением руки велела удалиться. Прикрыв за собой двери, словно подчеркивая, что вход внутрь дворца запрещен, она прошла навстречу приехавшим женщинам и окинула их внимательным и холодным взглядом.
— Я мадам Ростова, — высокомерно заговорила она по-французски. — Можете не опасаться того, что вас здесь не поймут. В Зимнем дворце не только придворные, но и дворцовая прислуга — все свободно говорят на французском языке. Ямщик сообщил мне, что вы портнихи, приехавшие из Парижа.