. — Он оглядел Джесс с головы до ног и улыбнулся. — Повозки выезжают уже сегодня. Они загрузят провизию и дождутся нас в форте Стоктон.
— Смотри, не смей посещать эти салуны в Додже, мистер Кордель. Ты теперь женатый человек. Мне тоже надо надеть на тебя кольцо, чтобы все видели, что ты теперь принадлежишь мне.
— Это лассо наброшено на мое сердце и держит его достаточно крепко, чтобы сохранить мое целомудрие.
Джесс погрозила ему пальцем.
— Если попробуешь его ослабить, я расправлюсь с тобой, как с бычком во время клеймения.
— Ой! — закричал Мэтт и состроил испуганную гримасу. — Уж лучше пусть Мигель присмотрит за мной, а то ты действительно сделаешь какую-нибудь глупость.
— Хорошо, что ты его привез. Думаю, у них с Энни роман.
— Наверное, ты права. Я рад.
— Я тоже. Все должны найти свою любовь.
— Ага. — Мэтт поцеловал жену на прощание и уехал. Они с Мигелем отъезжали от дома, а Энни и Джесс стояли на крыльце и смотрели им вслед.
— Ну вот, Энни, — вздохнула Джесси. — Теперь нам остается только ждать их. Долго ждать.
Неделей позже Джесс рассказывала Энни о перегоне скота в Додж.
— Собирается около десяти тысяч бычков, двухсот лошадей, две повозки, в которых едут повара, и шестьдесят человек. Перегонщики растягиваются на несколько миль. Стоит невообразимый шум, из-под копыт летят пыль и грязь. Путешествие, кажется, никогда не кончится. Восемнадцать часов в пути каждый день, немного еды и кружка горячего кофе, несколько часов сна и снова в путь. Перегонщики вернутся через два с половиной или даже три месяца.
— Так долго? — пробормотала Энни.
— Да. Им придется переходить через опасные реки, в Оклахоме надо платить индейцам, чтобы они не воровали скот. Белые люди тоже не всегда гостеприимны. Многие фермеры возражают против того, чтобы скот гнали по их территории. Их можно понять, так как такое стадо может съесть много травы. Иногда от жары или в грозу стадо может взбеситься. А еще есть опасность того, что на караван нападут конокрады или угонщики скота, которые угонят пару тысяч бычков. Это очень здорово, Энни, но утомительно и опасно. — Джесс тяжело вздохнула. — Все едут так медленно, что почти засыпаешь в седле. Надо специально раскачиваться, чтобы не заснуть, а то нахлебаешься пыли.
— Вы были с ними?
Джесс усмехнулась.
— Много раз. Папа учил меня всему, что я должна буду знать, когда займу его место.
— Но вы такая… я хотела сказать «деликатная женщина», а вы, оказывается, не такая.
— Отец воспитывал меня как сына. Ребята частенько забывали, что я не парень, и говорили и делали такое, чего не должны были бы делать при мне. — Джесс рассмеялась.