— Подожди, еще рано...
— Так песню, господа!
И затягивают «Вниз по матушке по Волге, по широкому раздолью». После этой песни следовала патриотическая, известная всем молодым людям столицы. Поднялся шум, и грохот, и ярые возгласы.
— Россия на ложной дороге! — кричал какой-то политик.
— Вы с Англии пример берите, — перебил его другой голос...
— Нет, в Германию, в страну философии, — начал было гегелист...
— Пошел ты к черту! — перебили его другие. — В Германию, страну колбасников? Да им все морды побить надо! Германия — огромная портерная в Европе...
— А Россия — кабак.
— Да ты сам пьян!
— Что ж из этого?
— А если хочешь быть последователен, убирайся к черту с Гегелем!
— Нет, вся наша надежда на мужика, на простолюдина. Освободите мужика, он пойдет шагать!
— А до тех пор что будем делать?
— Ничего!
— Ну, и на здоровье.
— Слова прошу, — закричал офицер с залихватской физиономией, — послушайте слова опытного человека! Молчите и внимайте.
Все стихло.
— Я предлагаю, господа, устроить сейчас же общими силами скандалиссимус!
— Какой, какой?
— Переломать кости первому встречному.
— Да за что же?
— Здорово живешь!
Скандалиссимус был отвергнут большинством голосов.
Молотов с изумлением смотрел на окружающие его лица и слушал их ярые речи.
— Что это у тебя творится? — спросил он Михаила Михайлыча.
— Будто не понимаешь?
— Ничего не понимаю.
— Здесь совершается великая тайна акклиматизации европейского прогресса, включительно до скандалиссимуса... Я тебе говорил, что мы решаем современные вопросы. Мы не аскеты, не люди старого закала; здесь нет ни одного человека, который бы из прогресса создал пугало нравственное и открещивался бы от него, как от сатаны. Здесь процветают широкие нравы.
— Что же будет с этими людьми после, когда пройдет время разгула, перегорит человек, переломаются его кости и испортится кровь?
— Вон ты куда хватил!
— Ведь потянет же их когда-нибудь из этого бешеного круга, жизнь заставит взглянуть на себя серьезнее, — что тогда будет с их убеждениями?
— С какими?
— Да вот которые они проповедуют.
— Это разве убеждения?
— Что же?
— Просто дурь на себя напустили. Горло драть хочется, ну и дерут. Им бы только посуетиться, побыть в массе, покричать, а покажи только розгу, так сейчас: «Ай, маменька, не буду!» Предложи любому чин регистратора, сейчас и убеждения побоку, и еще будет потом говорить, что его пошлая действительность задавила, среда заела, — а какая среда? натуришка гнилая! Идеалы их книжные, и поверх натуры идеалы плавают, как масло на воде. Ничего не выйдет из них. Квасные либералы... Хотя бы пару мужиков научили грамоте, а то даже и говорить-то не умеют, убедить никого не могут... Пей, ребята! — крикнул Череванин.