Белый, как полотно, майор тяжело плюхнулся на стул и обречённо посмотрел на часы: 00:09. Схватив дрожащей рукой бинокль, он устремил свой взгляд вдаль, туда, где в трёхстах метрах слева от наблюдательного пункта, между двух заряжающих, тёмная фигурка устроилась за зенитным орудием. В темноте перед окопами вспыхнули яркие огни подсветки мишеней…
Усевшись на сиденье зенитного орудия, Бельдыев любознательно, с уважением, водил пальцем по граненым насечкам стальных рукояток, трогал оптический прицел и, выпятив нижнюю губу, одобрительно качал головой. Он с детства уважал серьёзное оружие. Это у него от папы– охотника. В его голове крутились три слова: отпуск, дамой и шары. Стрелки уже перестали быть ровно кверху, а обещанных огней всё не было. Бельдыев напряженно вглядывался в темноту. Он был предельно сосредоточен. Он помнил, зачем он здесь. Всё имело смысл. Когда справа, метрах в трехстах от него, около наблюдательного пункта, вспыхнули, наконец, огни, он был готов.
Огни! Светящиеся! – моментально среагировал Бельдыев и, прильнув лбом к резиновой нахлобучке оптического прицела, стал быстро-быстро разворачивать воронёные стволы. Пальцы до боли в суставах сжимали рукояти зенитного орудия. Маркер прицела медленно, но верно приближался к цели. Дернулся правый прицельный глаз. На мгновение Бельдыева охватило тревожное сомнение – огни светились ближе к земле, чем ожидалось. Но его сомнение было недолгим.
– Хитрит, однако, – усмехнулся он про себя. – Думал, не замечу я.
Огни замерли в перекрестье прицела. Не отводя от них взгляда, он дернул головой, пытаясь смахнуть со лба проступившую каплю пота. Оторвать рук от рукояток он уже не мог – пальцы приросли к гранёному металлу. «Все-всё сбить. Чтоб всё-всё потухло», – отчетливо всплыли в памяти оленевода слова лейтенанта, – «отпуск… десять суток». Эти проклятые огни, вот всё, что стояло сейчас между ним и его отпуском. Падаждать. Шары павыше, падняться? Позна будет. Улетит, однако, – мелькали в голове оленевода обрывки мыслей. Единственно верное решение пришло мгновенно, как молния: «Быстрая залпа! Патушить на земле… Бить, как птица. Быстра-быстра! – Харашо што заметила их», – нога легла на педаль спускового механизма. …
…В темноте перед окопами вспыхнули яркие огни подсветки мишеней. На наблюдательном пункте майор, позабыв про резь в желудке, с ужасом следил за тем, как стволы зенитки медленно, но верно разворачивались в сторону генерала. Самого генерала этот поворот событий тоже немного заинтриговал. Он уже несколько раз бросал недоумённые взгляды в сторону белого, как полотно, майора, но лицо Гундоса ничего вразумительного не выражало. Он только хлопал глазами и, как завороженный, таращился в сторону чёрных дыр стволов, направленных в сторону наблюдательного пункта. Вдруг до майора дошло! Он осознал, наконец, весь ужас ситуации. И в ту же секунду оглушительно грохнула «зушка»: Та-та-та-та! – задвигались ожившие стволы. По пуленепробиваемому стеклу наблюдательного пункта с треском брызнули щепки и комья земли, посыпались обломки бетона.