– Сейчас включат подсветку, – полушепотом пояснил майор, слегка наклоняясь к генеральскому уху.
Эту подсветку для мишеней установили только неделю назад, она была гордостью майора, и ему не терпелось продемонстрировать её начальству: – Это наша собственная техническая разработка, товарищ генерал… Всё своими руками…
Генерал на четверть оборота повернул голову и подозрительно принюхался. Но услышав последнюю фразу, удовлетворённо кивнул, предвкушая захватывающее зрелище. Генерал любил стрельбы, а ночные – в особенности. Он находил что-то поэтически феерическое в том, как трассеры пуль разрезают темноту ночи. Можно просто воевать, и можно воевать красиво.
У майора отлегло от сердца – генерал в хорошем настроении! Звезда подполковника, считай, почти в кармане…
– Всё готово, тащ майор, – наклонился к уху Гундоса просунувшийся в дверь лейтенант, – можно начинать…
– С зушкой всё в порядке?
– Так точно! – шепотом отрапортовал лейтенант – Нашел наводчика.
– Подготовленного?
– Обижаете, тащ.
– Ай, молодца! – прошептал майор и наклонился к уху генерала. – Разрешите начинать, товарищ генерал?
– Всё под контролем, майор?
– Так точно, товарищ генерал, иначе у меня и быть не может!
– Ну, смотри, – снисходительно усмехнулся генерал и дал ленивую отмашку. – Начинайте…
Лицо Гундоса приняло деловое серьёзное выражение:
– К выполнению боевого упражнения Ночные стрельбы – приступить! – отдал он команду по полевому телефону.
Внизу, в окопе, засуетились, забегали фигурки в камуфляжной форме. Генерал подался вперёд поближе к окну. Глаза майора с волнением следили за взглядом генерала: вот его взгляд пробежал по стрельбищу и остановился на зенитной позиции. Там, около зушки, виднелись фигурки наводчика и двух заряжающих Нехорошее предчувствие вдруг глухим урчанием отозвалось в животе майора.
– Кого на зушку определил? – сдавленным шепотом спросил майор собиравшегося было уйти лейтенанта и откусил кусок зелёного яблока
– Бойца одного подготовленного… Имеет опыт стрельбы… – таким же сдавленным шёпотом ответил лейтенант. – Надо бы потом отпуском поощрить тащ… Разрешите идти?
– Как фамилия?
– Бельдыев, по-моему…
Гундос поперхнулся. Привстав на стуле, он потянулся рукой к вороту лейтенанта, но, покосившись на вперившегося в окно генерала, опомнился и убрал руку:
– Урою, – прохрипел он…
Лейтенант скривился, как от нестерпимой зубной боли. Он вдруг явственно вспомнил, почему фамилия скромного бойца показалась ему такой знакомой. Это был тот самый боец, кличка «оленевод», про которого ему с таким смаком рассказывали старожилы, когда он полгода назад только-только прибыл по распределению из училища в эту чертову часть. Лейтенант вспомнил всё: и простреленный кукурузник, и совхозное поле, и лётчика, и то, за что Бельдыева сослали на картошку…