— По всем этим битвам и казням? — Шарлотта шагнула в сторону, заслоняя ученице герцога. Или чтобы он не мог заметить девушку. — К чему такая мелодраматичность? Твоя семья по-прежнему живет в Лондоне. И ты сможешь навещать академию, когда пожелаешь.
— Моя семья… гм… родители моего нареченного живут в Дорсете. И он горит желанием создать семью…
— Твой нареченный? — едва слышно произнесла Шарлотта.
Лидия кивнула на невысокого джентльмена, стоявшего в нескольких шагах от нее:
— Сэр Адам Ричардсон, архитектор.
— Лидия, я так…
«Завидую?» Да, к своему стыду, Шарлотта немного завидовала своей ученице. Но в то же время ее переполняла радость за девочку, столь милую и ласковую, что Шарлотта опасалась, как бы эти черты не сделали ее уязвимой или нежеланной на брачной ярмарке.
— Я так горжусь тобой, — сказала она. — Он весьма приятный джентльмен.
Лидия рассмеялась и посмотрела на герцога, которого, как известно, почти никто не считал джентльменом.
— Говорят, он очень ревнивый любовник.
— Твой жених?
— Герцог. — Лидия снова рассмеялась. — У него репутация собственника.
— Лидия! — попыталась изобразить потрясение Шарлотта, хотя эти слухи не ускользнули от ее внимания.
Такие сплетни должны были бы поставить на герцоге клеймо отверженного, а не порождать в воображении Шарлотты греховные грезы о нем. Почему так приятно представлять, как он срывает фрак, чтобы защитить ее от… Поскольку все подвластно ее фантазии, герцог вполне мог защитить ее от Филиппа Морленда, который разбил ее сердце несколько лет назад.
Она могла вообразить это так живо! Бальный зал очистили для дуэли. Герцог изучал фехтование в школе Фентона. Шарлотта уже видела его на благотворительном балу в этом самом особняке. В тот вечер у нее с ним не было никаких дел, и вряд ли она заинтересует его в будущем.
— Не думаю, что нам следует беспокоиться об амурных наклонностях герцога, — заверила она Лидию, произнеся роковые слова, которые напомнят о себе еще до рассвета…
Гидеон не был уверен в том, что произвел хорошее впечатление на мисс Шарлотту Боскасл в тот день в магазине. Во-первых, накануне он слишком много выпил, и голова у него гудела, как кузница Гефеста. Во-вторых, он оделся не для выхода в свет, а для занятий фехтованием, к тому же две шлюхи цеплялись за его руки как наручники, которыми они то ли пользовались, то ли нет прошлой ночью. Он никак не мог вспомнить.
Он знал, что выглядит странно, когда вошел в магазин сэра Годфри Мейтленда. Годфри, бывший студент фехтовальной школы, с упреком смотрел на него из-за прилавка.