Устроившись в предложенном кресле, Гидеон откинулся на спинку и разглядывал лепного Юпитера на потолке.
— Подождем, пока эти малыши выговорятся и начнут вести себя прилично, — вздохнул Хит.
— Я признаю, — сказал стоявший у окна Девон, — что подтолкнул Гидеона поговорить с Шарлоттой на балу. Она выглядела такой одинокой и унылой. Это моя вина…
— Как обычно, — бросил, не открывая глаз, растянувшийся на софе Дрейк.
Девон запустил руку в волосы.
— Я не думал, что простая доброта приведет к такому.
— В том-то и проблема, — проворчал Дрейк и сложил ладони, словно возносил молитву. — Ты никогда не думаешь.
— И кто это меня критикует? — фыркнул Девон. — Человек, который годами пил так, что по утрам своего имени вспомнить не мог.
— Было дело, — с улыбкой признал Дрейк. — Мы ведь теперь стали старше?
— Ты, а не я, — парировал Девон. — Я до сих пор дитя.
— Именно так я и думаю.
Прислонившийся к стене широкоплечий мужчина выпрямился.
— Прекратите, вы оба! — крикнул он.
Дрейк улыбнулся Девону.
— Маркиз говорит. Давай помолчим.
Гидеон выжидательно поднял взгляд. Он был лишь поверхностно знаком с Грейсоном, но ситуация, как он понимал, скоро изменится. Как гласила молва, маркиз без особой радости стал патриархом лондонской ветви знаменитого скандалами семейства, когда его отец Ройден Боскасл умер. Грейсон слыл благородным, справедливым и добродушным.
Но с другой стороны, трудно судить о характере Грейсона, ведь Гидеон никогда прежде не совершал какой-нибудь неосторожности по отношению к его родственникам. Сегодня утром маркиз был отнюдь недобродушен. Без улыбки, с тяжелым взглядом, он выглядел столь же раздраженным и рассерженным, как и Гидеон.
Хит, однако, казался сердечным, когда высказывал свое мнение.
— Если мы будем ссориться как школьники, это никому не поможет. Почему не дать Гидеону возможность объяснить, что произошло?
— Девон попросил меня оказать ему любезность и подойти на балу к Шарлотте.
— Так это из любезности вы пригласили ее в свой дом? — нахмурился Грейсон.
Гидеон заколебался. Солгать в ее защиту, взяв на себя роль ловеласа? Нет, Шарлотта уже могла сказать правду. Да. Правда предпочтительнее, не важно, какую боль она может причинить.
— Она сама пришла в мой дом. — Он спрятал улыбку, вспомнив, в какой позе обнаружил Шарлотту в своей спальне. — Точнее, тайно проникла в поисках дневника. И залезла ко мне…
— Что?!
— В гардероб.
— Прежде всего скажи, зачем ты взял ее дневник? — спросил Девон. — Странный поступок, особенно для человека, который идет на встречу с любовницей.
«Какая любовница?» — подумал Гидеон. Габриэль уже на весь свет раззвонила, что она снова свободна и что он бессердечная свинья. Его экономка явно разделяла ее мнение и продемонстрировала это, подав ему на завтрак холодный кофе и черствый пирог.