— И что ты сделал?
— Я старался объяснить ему, что придется удовольствоваться теми шофером и номером, какие есть, но он принялся на меня орать. В конце концов я велел ему позвать маму и сказал, что если ее сынуля продолжит в том же духе, то они полетят домой ближайшим же самолетом.
— Она поняла?
— Я громко и четко произнес «Румыния» и «сейчас». Больше они не звонили.
Мы с Робертом проговорили большую часть полета, припоминая несправедливости и мелкие требования последних шести дней. Запугивания. Мольбы. Неспособность усвоить элементарные инструкции. Через несколько часов мы полностью освободились от психологического груза. Я решила, что в будущем научусь отгораживаться от этого, как Кларк, а потом заснула. Когда самолет приземлился в аэропорту Джона Кеннеди, я проснулась и обнаружила, что положила голову Роберту на плечо.
— Прости, ради Бога, — сказала я, заливаясь краской.
— Ради мыла прощаю все, — ответил он торжественно. Мы покинули самолет и разошлись в разные стороны: я отправилась в офис, а он — в уэстчестерский собачий питомник.
Через две недели после того как все вернулись из Лос-Анджелеса, началась работа над рекламной кампанией фильма «Гробокопатель», который был объявлен «самой черной из всех черных комедий». Совершенно сумасшедшую историю снимал Гарри Спиндлер — актер, переквалифицировавшийся в режиссера, сценарий написал приятель Гарри по общежитию в колледже, а актерский состав полностью вышел из конюшен «Глориос».
Кроме того, небольшую, хотя и важную роль сыграла Джульет Бартлетт, которой совсем чуть-чуть недоставало до статуса крупной звезды. Джульетт уже снялась в нескольких фильмах «Глориос». Они еще не вышли на экран, но все уже говорили о ее талантливой и удивительной игре. Эта шумиха, потрясающая красота актрисы и ее нежная привязанность к одному популярному актеру вознесли Джульет на олимп, туда, где обитали лишь претенденты либо на номинацию, либо на крупный скандал.
На первом показе «Гробокопателя» для служащих «Глориос» присутствовал весь отдел связей с общественностью. Отсутствовали только Дагни — она осталась на рабочем месте, на случай если Аллегре позвонит Опра, — да еще Роберт. Он был в Нью-Джерси, откуда получил сообщение о лайке, как две капли воды похожей на покойного Грецки. Владелец прислал фотографии своего пса, снятого во всех ракурсах, и тот определенно — по большинству параметров — нам подходил.
Обычно мы смотрели кино по четвергам, и нередко, доставив сыновьям грудинку, к нам присоединялась Глория. Каждый старался сесть к ней поближе, потому что в ее необъятной сумке от Луи Вюттона, чем-то похожей на докторский чемоданчик, всегда лежало несколько упаковок лучшего калифорнийского изюма. Кинозал «Глориос» был намного лучше, чем в обычном кинотеатре: просторные кресла обиты бархатом, и с любого места отлично виден экран. Ряды установлены так, что можно спокойно вытянуть ноги, не боясь задеть стоящее впереди кресло. Из-за окружающей роскоши хороший фильм казался отличным, а разочарование от слабого смягчалось. Но после первых двадцати минут просмотра «Гробокопателя» я поняла, что это, пожалуй, был один из худших фильмов — снятых хоть «Глориос», хоть любой другой компанией, — когда-либо выходивших на экраны мира. Когда он закончился, я отвела Кларка в сторону и спросила, как вышло, что после успеха «Пилота-иностранца» мы так резко скатились вниз.