— Ты — животное! — крикнул он ей. — А я еще обращаюсь с тобой, как с человеком!
— Прости. — На нее было жалко смотреть.
— Сперва припудри нос.
— Для тебя это игрушки, а для меня — жизнь.
Мотли не решился отнять руки от руля и только вытер мокрый лоб о рукав. Пальцы невольно разжались, сами руки, большие, волосатые, отказывались повиноваться. Они позорно дрожали, и он не мог унять дрожь. Надавив на дверную ручку локтем, он почти вывалился из машины и нетвердой походкой направился к телефонной будке. Сняв трубку, быстро набрал номер и сказал телефонистке:
— Пожалуйста, соедините со Стивенсентом Стюартом Доджем, Маунт-Киско, Нью-Йорк. — Ожидая ответа, он судорожно сжимал и разжимал онемевшую ладонь.
На звонок ответил повар Доджа:
— Мистер Додж на лужайке. Сегодня он не ведет деловых переговоров.
— Запишите телефон! — проорал Мотли и продиктовал повару номер таксофона. — Пускай Додж перезвонит мне сюда через две минуты.
Он повесил трубку и застыл в ожидании.
Звонок не заставил себя ждать. Приятный голос воспитанного человека произнес:
— Не могу представить тебя в гневе, Зиг. Что тебя так взволновало?
— Придется тебе продать акции Сиам.
— Какие будут еще безумные советы? Я владею не просто парочкой акций, а контрольным пакетом.
— Ты окажешься в проигрыше. Она больше не хочет с тобой работать. Она просто-напросто провалится, и тебе будет нечего контролировать.
— Сейчас она все-таки работает на меня, — жизнерадостно сообщил Додж.
— Но только до тех пор, пока не знает, что я — твой человек.
— Тебе тоже кое-что перепадает.
— Вот именно. Стью, тебе не обязательно продавать ее именно мне. Продай ее любому, кому тебе вздумается.
— Она моя. — Теперь это был уже совсем не тот воспитанный человек. — Я владелец контракта.
— Оставь ее в покое. Она тебя не переваривает.
— Нет, Зиг, — уверенно ответил Додж, — она все равно приползет ко мне. На моих условиях. А я подожду. Я знаю, насколько она честолюбива.
Когда Мотли уже вешал трубку, Додж догадался спросить:
— А что случилось? Ты откуда звонишь?
Мотли потер щеки, чтобы успокоиться. Бредя обратно к лимузину, он на ходу размышлял. Завтра вечером он должен отправить ее в турне, иначе выступления вообще не состоятся и на ней можно будет ставить крест. Гастроли должны продлиться полгода — или меньше, если билет в рай будет прокомпостирован раньше. Он зажмурился, представив себе предстоящие труды.