— Куда едем? — спросила она, одергивая свое кое-как натянутое сиреневое платье.
— Не скажу.
— У нас намечена встреча? С кем?
— Ты его не знаешь.
— Наступит день, когда я перестану быть отчаявшейся, покорной овцой и потребую ответов на все свои вопросы. А пока оставь невежественной деревенщине маленькую надежду.
Перед выходом из отеля она с детской доверчивостью повисла на его руке. Зигги Мотли знал, что любой женщине присущи бесчисленные недостатки, среди них неосознанные страхи, когда же их наберется семь-восемь тысяч, это способно изолировать ее от Вселенной, зато наличие двух-трех очень даже мило: они заставляют ее льнуть к мужчине. Чисто женские страхи были присущи Сиам в полной мере.
— О Зигги, — пролепетала она, прижимаясь к нему, — как я ненавижу яркий свет воскресного утра! — В следующую секунду, заметив, что их ждет большой черный лимузин, она забыла про свое воскресное одиночество. — Спер, да?
Зигги распахнул перед молодой дамой заднюю дверцу и с почтением поклонился.
— Нет, взял напрокат.
— Деньги тебе девать некуда, — проворчала она, потом постучала по сияющей крыше лимузина, подобрала шлейф узкого платья и залезла в машину.
Зигги сел за руль и включил кондиционер.
— Ну и баня! — Она подставила лицо под струю воздуха, кондиционер отливал хромом на фоне пушистой обивки потолка, и скинула туфли на высоких каблуках. Растянувшись на черном кожаном сиденье, Сиам задрала ноги, выставив на обозрение желтые натруженные ступни.
Выдался один из самых жарких дней в году. Зигги мчался по Вест-Сайдскому хайвею, лавируя в плотном потоке машин. Он был доволен, что Сиам уснула, невзирая на его маневры, внезапные удары по тормозам и рывки вперед. Посмотрев налево, чтобы перестроиться в более скоростной ряд, он увидел ее платье, болтающееся перед окном на хромированном крючке. На том же крючке красовался и ее белый лифчик. Окно справа она прикрыла плотной шторкой, чтобы ее не заметили из бесчисленных машин, теснящихся в этот выходной день вокруг их лимузина.
Если бы он сказал, куда ее везет, она бы ни за что не согласилась поехать. Ничего, пускай посмотрит, каков он в деле! Тогда она поймет, что значит устланный розами путь к успеху. Впрочем, кто знает, возможно, они уже опоздали. Он редко виделся со своим племянником Барни с тех пор, как тот возвратился с войны. У Сиам и Барни было одно общее свойство: оба — кажется, только они одни в целом свете — были полны решимости во что бы то ни стало прожить жизнь по-своему. Нынешняя встреча должна была высечь искру, из которой постепенно возгорится пламя взаимной симпатии. Зигги поговорил с Барни по телефону и пригласил его явиться назавтра в собственный новый офис на Бродвее. Племянник ответил неопределенно, чего Зигги и ожидал. То, что Барни сразу не загорелся, не проявил энтузиазма, Зигги не волновало: он делал ставку на божественную искру.