Неделю назад сержанта вызвал к себе в кабинет начальник конвойно-караульной команды и поставил задачу: взять двух солдат и конвоировать пятерых заключенных к старым штольням на северный берег острова. Там прибывший с материка научный сотрудник будет проводить изыскания, а заключенные, в случае необходимости, должны расчистить проходы и завалы, чтобы обеспечить ученому доступ в полуобвалившиеся штреки и шурфы. Капитан, морщившийся от возобновившихся язвенных колик, не слишком вдавался в подробности, а отдал стереотипный приказ: обеспечить охрану «объекта» и не допустить побега заключенных. Сержант слово в слово повторил этот немудреный приказ и дополнительно расписался в Книге службы. В канцелярии колонии, куда сержант пришел за дополнительной информацией о выделенных на работу под его охраной заключенных, он забыл о цели своего первостепенного стремления — сведениях о склонностях и оперативной характеристике охраняемых, — а с удивлением узнал и увидел, что научным сотрудником — «объектом охраны» — является молодая и очень красивая женщина, и почему-то очень смутился. Он представлял себе седенького старичка пли заджинсованного крепыша с ассирийской бородкой, а тут сидело существо хрупкое и эфемерное, похожее на экзотическую бабочку, непонятным образом залетевшую в их суровые края. Вчера ее не было, иначе бы эта необычайная весть о гостье облетела бы всех островитян.
«Наверное, ночью… пограничный катер был…» — думал сержант, усиленно пытаясь не глядеть в сторону женщины и сосредоточить внимание на словах начальника колонии, который что-то говорил ему, но смотрел в другую сторону, куда боялся взглянуть сержант. Речь майора не вязалась с обстановкой, как и улыбка на его лице со следами одинокого ночного пьянства не укладывалась в похмельные мешки и морщины. Он пускался в ненужные и длинные наставления по организации охраны, потом уверял, что отдаст какие-то распоряжения о повышении безопасности, и наконец устал мужественно бороться с утренней головной болью и условными рефлексами.
— Смотри, сержант! — это было сказано совсем некстати и так нелепо, что даже женщине стала понятна неофициальная строгость его намекающих на что-то личное слов. — Смотри, чтобы ни один волосок не упал… Чтобы ни одна пылинка не легла на голову нашей милой посетительницы.
Майор встал и сделал нелепейший поклон в ее сторону.
Женщина что-то сказала, но ее слова заглушил доклад молоденького вольнонаемного служащего — надзирателя о том, что заключенные готовы и ждут на контрольно-пропускном пункте.