5. 1. Встр<ечает> присл<анного>
2. У купца (б. Ионы )
3. Представление?>
4. Богородица пристает
5. Прогоняют [989]
4. 1. предлагают Macrotes
2. demarches
3. В Царском
4. арест[990]
5. болезнь
6. Натурщиком. Ходил за Ван<ей> делом
7. В женском платье
8. Шантаж
9. Слава натурщика
5. 1. У матери
2. бедствия
3. demarches
4. risee в летн<ем> саду. Ваня в летн<ем> саду
5. жажда славы
<6> встреча с 1-ым любовн<иком>[991]
7. Шуллерство <так!>
8. Конец»[992].
Материал и сам по себе представляется достаточно любопытным, но еще более существенно, что его оказывается возможным дополнить различными материалами, которые могут (конечно, лишь с известной степенью вероятности) прояснить отдельные пункты плана. Источниками для такой более подробной реконструкции для нас являются дневник Кузмина, а также страницы романа Брешко-Брешковского, связанные с жизнью именуемого там Клавдием (впрочем, не лишне отметить, что на самом деле его зовут Савелий, а Клавдий — принятое им самим «для красоты» имя: это заставляет думать, что и Валентин вовсе не было подлинным именем реального человека) натурщика Валентина. Здесь мы исходим из презумпции того, что в своих произведениях Н.Н. Брешко-Брешковский вполне натуралистически воспроизводил как черты характера прототипа своего героя, так и события из его жизни. Такой подход в первую очередь делается возможным, конечно, исходя из дневниковой записи Кузмина, когда он по маленькому фрагменту безошибочно узнает реального человека (мы оставляем в стороне поиски прототипов других персонажей романа, хотя и они, по всей вероятности, возможны). Но и сам метод работы автора, стремящегося сохранить как можно больше деталей действительности в повествовании, делает подобную проекцию более чем вероятной.
Вступление, намеченное в самом первом, не подробном, плане, очевидно, должно было изображать визит героя к автору произведения.
Возможно, поводом должна была служить газетная заметка, пересказывающая содержание какого-либо из его произведений. Делая такое предположение на основании слова «газета», мы исходим из дневниковой записи от 6 апреля 1907 г. о происшествии, произведшем на Кузмина впечатление: «Погода была отвратительна и вдруг мне вздумалось проехать aux pays chauds на 9<-ю> л<инию>[993], но, доехав до Венгеровых и узнав, что они дома, зашел к ним. У них сидела Поликсена[994], пили чай, сплетничали. От них, тем не менее, проехал на 9<-ю> л<инию>, пускал меня Степан, который меня узнал, что я ходил по-русски[995], что мыл меня Григорий и т. д. Он очень веселый, все поет и скачет, молодой, стройный, хотя и небольшой и на все согласен, на все решительно. Лицо несколько широкое и небольшой шрам на правой щеке. Оказывается, они читали в «Нов<ом> врем<ени>» в буренинской статье отрывки из Розан<ова>, где про бани, и заинтересовавшись, спрятали даже номер газеты, так что когда я себя назвал, он стал вспоминать, где же он читал про меня и вспомнил