Выезд для зуевского «Москвича» загородила аспидно-черная «Волга». Шофер с нее оказался недалеко. Он ходил пить квас.
— Прошу извинить, товарищи, — весело произнес он. — Жаждущего и страждущего, как говорится в писании, не отринь. Ведь так?
— Давай отъезжай, черт бы тебя побрал! — заорал вдруг Зуев.
Иванов, садясь рядом, поглядел влево:
— Чего это ты?
Зуев повернул ключ зажигания и пробурчал:
— Терпеть не могу интеллектуалов. Да еще за рулем. Как ты думаешь, кто он по профессии?
— Можно спросить, — сказал Иванов.
— Обойдемся. — Зуев вывел машину метров на пять от стоянки и притормозил: — Куда?
— Я думаю, надо прямо в милицию, — улыбнулся Иванов.
— Туда-то мы успеем всегда.
— Прислонись у Савеловского.
Зуев забыл, как с проспекта Мира выезжать на Бутырки. Он решил двигать через Марьину рощу, а там запазгался сначала в тупик, а потом, развернувшись, газанул и рискнул проскочить под увесистым кирпичом.
— Ну, ты даешь! — не удержался Иванов от упрека, но тотчас пожалел, что не удержался. Свисток милиции, без всяких сомнений, адресован был Зуеву. Зуев остановился, заранее приоткрыл дверку и спокойно стал ждать. Милиционер не спешил, он пришел минуты через две-три, лениво козырнул и сиротским голосом потребовал документы.
— Шеф, — Зуев подал удостоверение, — вы можете меня выслушать?
Милиционер не ответил. Он внимательно разглядывал документ. Зуев заглушил мотор и повысил голос:
— Я пьян, шеф! Был на ВДНХ и пил коньяк Если оставлю машину здесь до утра, вы вернете удостоверение?
— Зачем же садились за руль на ВДНХ, если пьяны?
— Был глуп и самонадеян.
Милиционер хмыкнул, поглядел на Зуева и вдруг без колебаний подал ему удостоверение:
— Хорошо. Только стоять здесь больше пяти минут нельзя.
— Мы загоним эту колымагу вон туда.
Зуев заехал в какой-то двор, щелкнул дверцей поискал глазами номер дома и название улицы. Помахал уходящему милиционеру и остановил подвернувшееся такси.
На Савеловском Иванов вышел:
— Пока, братец. Встретимся на даче у Зинаиды Витальевны.
Но Зуев не желал ждать дня рождения, чтобы побывать на упомянутой даче.
— Жми! — напрягая скулы, сказал он таксисту. — В сторону Красной Пахры.
Машина долго вырывалась из душных московских объятий. Перед светофорами Зуеву представлялось, что он физически ощущает, как с каждым вдохом в кровь поступает окись тяжелых металлов. «Регенерированный кислород потребуется скоро не только подводникам, — подумалось ему. — Интересно, чем будут дышать лет через сорок?».
Но ему надоели реалистические предположения. Куда приятнее была фантазия снов. Причем снов прошедших либо давно прошедших. К нему снова и снова возвращались воспоминания отрочества. И в этих воспоминаниях, как это ни удивительно, словно кристалл в насыщенном растворе, все ясней обрисовывался образ, объединявший черты и свойства двух женщин. Одна была жена Наталья, другая — Люба Медведева…