— Эти с-с-самые, куда г-г-городские ходят?
— Эти с-с-самые, Эрнест Петрович.
— Так и с-с-сказал?
— Ну, не совсем так. Владимир Ильич покультурнее нас, бродяг, и назвал сортиры общественными отхожими местами, но смысл один. И это — в назидание, чтоб люди не забывали, как из-за золота, презренного металла, перебили десять миллионов человек и сделали калеками тридцать миллионов в империалистическую войну…
— Ишь ты! А ведь этому с-с-стерве з-з-золоту самое подходящее применение — с-с-сортир. Чисто будет, ни ржавчинки!
Все, кроме Билибина, загоготали.
— А еще Ленин сказал: а пока нам золото очень нужно, надо беречь его, продавать подороже, покупать на него товары подешевле и, разумеется, побольше добывать.
— Золотым фондом раздавим буржуйскую г-г-гидру. Ты, товарищ начальник, меня не агитируй. Я давно сагитированный.
Но Билибин не слушал своего прораба. Юрий Александрович раскидал ветки лозняка и лиственницы и на утоптанной земле быстро нарисовал берега Тихого океана.
— А теперь смотрите, догоры! Вот — Охотск, ниже — Амур, вот здесь наш Алдан, еще ниже — Китай, Япония, разные там Филиппинские и прочие острова, вот тут — Австралия, с этой стороны — берега Южной Америки, выше — берега Северной Америки, Калифорния, еще выше — знаменитая Аляска Джека Лондона! Ясно?!
Билибин вскочил и уперся взлохмаченной, огненно-рыжей головой в туго натянутый скат палатки. Сбился с ритма барабанный бой дождя, а бязь над его головой потемнела и стала протекать…
— Ясно?!
— Что ясно? — спросил Эрнест.
Он сидел на тополевом сутунке, чистил старую берданку и недоуменно поглядывал на своего начальника, неожиданно вскочившего и бешено разбросавшего аккуратно уложенные ветки…
— А то! Всюду… — Билибин махнул по всем берегам Тихого океана. — …Всюду, вы представляете?! В разные времена находили и добывали золото! Ясно?!
— Ну и что? — снова с недоумением спросил прораб.
Он поднялся, подошел к начальнику и, чтоб не протекало там, куда уперся головой Билибин, провел пальцем по скату вниз до боковой стенки. Вода пропитала след пальца и, перестав просачиваться в палатку, по-струилась по линии. Эрнест влажным пальцем потрогал свой лоб и кивнул в сторону Билибина и, то ли имея в виду переставшую протекать палатку, то ли голову Билибина, сказал:
— В-в-вроде все в порядке…
А Билибин, словно озаренный идеей провидец, величественно стоял над Тихим океаном и восторженно провозглашал:
— Вы видите, догоры? Видите? Вокруг Великого, или Тихого, океана — золотой пояс! Видите? А коль вокруг океана всюду добывалось золото, то значит, пояс пролегает и здесь, и здесь, — Билибин пятерней прикрыл сначала Чукотку, потом Колыму. — Здесь замкнется Тихоокеанский золотой пояс! Здесь, на Чукотке и Колыме, — его золотая пряжка! На Аляске что? Только голова, а золотое тело, массивное золотое тело, — здесь! На Колыме и Чукотке!