Им потребовалось довольно много времени, чтобы заполнить отверстие обратно землёй. Каждый бросал лопату за лопатой, пока плодородная чёрная почва Джорджии не накрыла их друга. Пока они работали, атональные стоны мертвецов разносились по ветру.
Был ещё один ветреный, пасмурный день, и звуки полчищ зомби тянулись по небу и по вершинам домов. Это сводило Филипа с ума, пока он потел в своей джинсе, засыпая грязью могилу. Жирная, чёрная вонь гнилого мяса сильна, как никогда. Это заставляет желудок Филипа сжиматься, пока он бросает последние несколько лопат земли на могилу.
Филип и Ник остановились на противоположных сторонах огромной насыпи, опершись на лопаты, ощущая холодок от пота шеях. Ни проронив ни слова в течение длительного времени, мужчины путешествовали каждый в своих мыслях. Наконец, Ник поднимает глаза, и очень мягко, очень устало, и с большим почтением, произносит:
— Ты хочешь что-нибудь сказать?"
Филип взглянул через могилу на своего приятеля. Стонущие звуки наступали со всех направлений, как рёв саранчи, так громко, что Филип едва мог осознанно мыслить.
Именно тогда, по какой-то странной причине, Филип Блейк вспоминил ту ночь, когда они, трое друзей, напились и прокрались в автомобильный кинотеатр Старлайтер Starliter Drive-In Theater рядом с Вэверли Роад и ворвались в будку киномеханика. Вертя своими толстыми пальчиками перед проектором, Бобби создавал кукольные тени на экране. Филип хохотал так сильно той ночью, что готов был проблеваться, глядя на силуэты кроликов и уток, скачущих через мерцающие образы Чака Норриса сшибающего нацистов.
— Некоторые люди думали, Бобби Марш был простаком, — Филип говорил, опустив голову, и потупив взгляд, — но они не знали этого человека. — Он был преданным, он был забавным, чёрт побери, хорошим другом… и он умер, как мужчина.
Ник не поднимал глаз, его плечи дрожали, голос его ломался, его слова едва слышались из-за растущего шума вокруг: "Всемогущий Бог, в свей милости преврати мрак смерти в зарю новой жизни, и печаль расставания в радость небес".
Филип почувствовал рвущиеся наружу слёзы, и стиснул зубы до дрожи в челюсти.
— Благодаря нашему Спасителю, Иисусу Христу, — произнес Ник нетвёрдым голосом, — который умер, воскрес, и живёт вовеки. — Аминь.
— Аминь, — Филип не сдержал слабый хрип, прозвучавший чуждо его собственным ушам.
Неустанный шум нежити разрастается и поднимается всё громче и громче.
— ЗАТКНИТЕ НАХРЕН ГЛОТКИ!
Филип Блейк вопит на зомби, чьи стоны доносятся сейчас со всех сторон.
— ВЫ, ДОХЛЫЕ ПИДАРАСИНЫ!
Филип медленно отворачивается от могилы: