Брайан гонит мысли прочь из головы, когда видит огромный клубок дорог в форме листка клевера за четверть мили.
Это расползающееся сообщение центральных магистральных артерий очерчивает восточную границу городской черты Атланты. Здесь двадцатое шоссе встречается с восемьдесят пятым, семьдесят пятым и 403-им. И теперь это место греется в холодном солнце, как забытое поле боя, заблокированное обломками и опрокинутыми кусками металла. Брайан чувствует, как Эскалада начал подниматься по крутому уклону.
Кэпитал Авеню возвышается на массивных сваях над транспортным пересечением. Филип едет под уклон медленно, виляя по полосе препятствий из пустынных обломков на скорости примерно пятнадцать миль в час.
Брайан чувствует похлопывание на своём левом плече, и он понимает, что Пенни пытается привлечь его внимание. Он поворачивается и смотрит на нее.
Она наклоняется и шепчет ему что-то. Это похоже на что-то типа: — Я не вижу.
Брайан смотрит на нее. — Ты не видишь?
Она мотает головой и снова что-то шепчет.
На этот раз Брайан понимает. — Ты можешь чуть-чуть потерпеть, детка?
Филип слышит это и смотрит на них в зеркало заднего вида. — Что случилось?
— Она хочет писать.
— О, Господи, — произносит Филип. — Извини, тыковка, ты можешь скрестить ноги и посидеть так пару минут?
Пенни шепчет Брайану, что она очень, очень, очень хочет писать.
— Ей очень надо, Филип, — сообщает Брайан своему брату. — Всё плохо.
— Просто потерпи еще немножко, тыковка.
Они приближаются к вершине холма. Ночной вид этой части города, а автомобиль пересекает Капитал Авеню, должен быть великолепным. Наступает момент, приблизительно на расстоянии ста ярдов от их нынешнего положения, когда на Эскаладу не падает тень от высокого здания на западе. Ночью, яркие созвездия городских огней маячат в этой точке, создавая захватывающий дух вид купола Капитолия на переднем плане и сверкающий собор небоскребов позади него.
Они различают тень здания и видят город, распростёртый перед ними во всей своей красе. Филип жмёт на тормоза. Эскалада останавливается. Они сидят внутри бесконечно долго, лишённые дара речи. Улица проходит вдоль левой передней части почтенного старого мраморного сооружения Капитолия. Эта односторонняя улица полностью задохнулся от направленных не в ту сторону брошенных автомобилей. Но не поэтому все пассажиры внедорожника сидят, как громом поражённые. Причина, по которой никто не может подобрать слов — молчание длится всего секунду, но, кажется, что целую вечность — причина в том, что приближается к ним по Кэпитал Авеню с севера.