Песня подходит к концу и все аплодируют, Филип рукоплещет с большей энергией, чем остальные.
* * *
На следующий день, после скудного завтрака из чёрствого хлеба и сухого молока, Филип замечает Эйприл, стоящую около входной двери, надевающую ботинки для прогулок, и обертывающую рукава её трикотажной рубашки клейкой лентой.
— Я решил, что ты не откажешься от чашечки, — произнёс невинно Филип, подходя к ней с чашкой кофе в руке.
— Быстрорастворимый, но не слишком плохой. — Он замечает ленту, обернутую вокруг лодыжек. — Что, чёрт возьми, ты делаешь?
Она смотрит на кофе.
— Ты использовал остаток воды на это?
— Полагаю, что да.
— Последнего баллона не хватит семерым на всю жизнь.
— Что ты втемяшила в свою голову?
— Не раздувай из этого проблему. — Она застегивает свою трикотажную рубашку и собирает резинкой волосы в конский хвост, пряча его в капюшон. — Я планировала это некоторое время и хочу сделать всё самостоятельно.
— Планировала что?
Она тянется к одежному шкафу и достает оттуда металлическую бейсбольную биту. — Мы нашли её в одной из квартир, и я знала, что она когда-нибудь пригодится.
— Что ты делаешь, Эйприл?
— Ты знаешь пожарный выход на южной стороне здания?
— Ты не выйдешь наружу одна.
— Я могу выскочить из 3F, спуститься по лестнице и отвлечь Кусак от здания.
— Нет… нет.
— Увести их достаточно далеко, достать припасы и проскользнуть обратно.
Филип видит свои грязные берцы возле двери, где он оставил их прошлой ночью.
— Подай-ка мне те ботинки — говорит он.
— Если ты ещё не потеряла разум, то знаешь, что в это дерьмо не стоит ввязываться одной.
И вновь этот запах, что поразил его, когда он впервые высовывался из южного окна квартиры 3F: ржаво-мясное блюдо человеческих отходов, тщательно протушенных в свином жире. Запах настолько ужасающий, что заставляет Филипа вздрогнуть. Его глаза начинают слезиться, когда он протискивается через отверстие. И навряд ли он когда-либо сможет привыкнуть к этому запаху.
Он выползает на ржавый, покосившийся чугунный лестничный пролёт. Платформа, соединённая с лестницей, спускающейся зигзагами вниз на три этажа к улице, трясётся от веса Филипа. Его желудок сжимается от внезапного изменения в гравитации, и ему приходится держаться за перила.
Погода становится сырой и мрачной, небо приобретает цвет асфальта, северо-восточный ветер задувает по бетонным склонам. К счастью, внизу совсем немного Кусак бродит по узкой улице вдоль южной стороны дома. Филип посмотрел на часы.
Примерно через минуту и сорок пять секунд Эйприл будет рисковать жизнью перед зданием и эта срочность заставляет Филипа двигаться. Он быстро спускается по лестнице, шаткие ступени стонут под его весом и вибрируют с каждым его шагом.