Оживление царит и в лагере военных: красногвардейцы повысыпали из вагонов и палаток, сидят вокруг пылающих костров, готовят себе пищу, кавалеристы занимаются уборкой, водопоем лошадей. Даурцы сразу же по прибытии начали разгрузку поездов: приладив к вагонам трапы, казаки выкатывают оттуда обозные фургоны, выводят лошадей, устраивают для них коновязи, а для себя палатки.
После завтрака Егор отправился в село, надеясь побывать на конференции, послушать, что там будет. К его приходу на площади около школы собрались красногвардейцы, рабочие, казаки, венгры, китайцы и буряты, группами сидели и лежали, разговаривали, курили.
В одном месте Егора окликнули, он оглянулся и в подходившем к нему чернобровом казаке узнал Ивана Рудакова из Антоновки.
— Иван Филиппыч! — воскликнул Егор, обрадовавшись неожиданной встрече. — Вот не чаял увидеть, откуда ты взялся?
— Оттуда же, откуда и ты, — Иван, улыбаясь, крепко пожал руку Егора, пояснил: — На одном фронте-то воевали, на Даурском.
— Вот как! В каком же полку-то был?
— У меня, брат, свой отряд был, пехотой командовал: наши антоновские, заиграевские, сосновские, человек триста набралось.
— Где же вы расположились-то?
— Во-о-он, — Рудаков показал рукой в сторону полотняного городка, — сразу за огородами наши палатки.
— Надо сходить к вам вечерком, поди, и наши там есть?
— Есть вашей станицы.
— Схожу. Но ты вот что скажи, Иван Филиппыч, армию-то нашу всю, видать, распустить хотят, а мы-то куда теперь? Твои-то красногвардейцы как думают?
— Всяко думают: одни собираются на прииски податься, другие на Амур, третьи в тайгу — прожить там до весны, а немало таких, что и по домам разойтись хотят, надеются, что белые не всех казнить будут.
— А что, ежели и нам с тобой припариться к тем, какие в тайгу собираются?
— В тайгу, говоришь? Нет, милок, нам с тобой туда дорога заказана.
— Это через чего же? — удивился Егор. — Что мы, хуже других? А тайга-то у вас вон она какая, заберемся куда-нибудь в Глубокую, а либо в Гришкин хутор, и попробуй найти нас там. Харчи будем доставать через Ермоху да коз промышлять, винтовки у нас вон какие. Лучше этого и не придумать. — Про себя же Егор подумал: «И к Насте ближе будет, — гляди, и понаведаюсь к ней как-нибудь ночью». Но Рудаков погасил в нем эту надежду, огорошил вопросом:
— А Шакал? Ты думаешь, он не узнал бы про нас?
— Неужто искать стал бы?
— Ты, Егор, чисто дите малое, сколько лет прожил у него и путем не знаешь, что это за тип. Не зря говорят, что у него лисий хвост, а волчий рот, да еще и нюх-то собачий, особенно на нас, на большевиков. Так что от него никакая тайга нас не спасет. Нет, Егор, для нас с тобой самое лучшее куда-нибудь на Амур либо на Витим, но как можно дальше от дому.