Много мог бы порассказать хозяину Доржи и о том, как приходилось ему оберегать овец от волков. Однажды в зимнее время отбивался он от целой волчьей стаи. Знают об этом лишь сыновья его, Жаргал да шестнадцатилетний юнец Бадма. В память об этом хранится в юрте Доржи пять волчьих шкур. На одной из них сидит теперь Савва Саввич.
«Смотри-ка, какого волчугу застукал Доржишка, — думал он, гладя рукой густой ворсистый волчий мех. — Ну чем ему не жизнь, живет на всем готовом, и заработок хороший, да ишо между делами и охотой занимается. Прямо-таки лафа. Ну да господь с ним, пусть пользуется моей добротой».
Вернувшись от Доржи на бойню, Савва Саввич засобирался домой. Но прежде чем уезжать, он еще раз осмотрел сложенное под соломенным навесом мясо. Проходя между двумя штабелями скотских и бараньих туш, он трогал их руками, некоторые, что лежали сверху, приподнимал, пытаясь определить их вес. За ним по пятам следовал Лукич, ног не чувствуя под собой от радости, что Савва Саввич оказывает ему такое доверие и, уезжая, оставляет его здесь за хозяина.
— Ден пять проезжу, не меньше, — пояснил Лукичу Савва Саввич, — надо мне в Сосновку съездить да ишо и в другие поселки, там я тово… коров присмотрел купить, кое-кому и задаток уже выдал. Голов тридцать прикуплю, да и хватит. — Затем он рассказал Лукичу, сколько надо заколоть овец, а также и коров из своего стада, посоветовал, где устроить еще один навес для мяса, кож и всего прочего…
— Ты уж, Сав Саввич, не беспокойся, все будет сделано в лучшем виде, — лебезил Лукич, всем своим видом выказывая собачью преданность хозяину.
Работник уже запряг рысака в санки, принес из зимовья доху, а Савва Саввич все еще поучал Лукича, как и что надо делать на бойне.
— На тебя у меня вся надежда, Лукич, — говорил он, уже сидя в санках, одетый в козью доху, — действуй тут, как я рассказал. Дел, Лукич, нам с тобой хватит. Закончим побойку хорошо, займемся отправкой мяса и всего прочего в Читу. Да, чуть ведь не забыл, тут придет к тебе пастух Доржи за бараньими головами, так ты их ему тово… давай, сколько он попросит.
— Под запись али как?
— Можно и записать, но брать с него ничего не бери, пусть хоть все возьмет, это я ему тово… в награду отсулил за хорошую пастьбу. Знаешь, я какой человек, люблю добро людям делать. Вижу, человек старается для меня, и я для него не пожалел.
— А ведь оно, Сав Саввич, не зря говорится: «За богом молитва, за царем служба не пропадет».
— Верно, Лукич. Ну, будь здоров, прощевай.
— Добрый путь, Сав Саввич, добрый путь.