Кроме латыни, греческого и испанского, он проходил здесь историю Масьеля из растерзанной войной Мексики, который получил поддержку Рима и создал сеть учебных заведений в разных странах. В Америке существовало свыше двух десятков подготовительных школ и две семинарии Легиона[326]. В учебных заведениях Легиона стены украшали фотографии Масьеля, а учащиеся здесь усвоили одну мантру: «Nuestro Padre – ныне живущий святой».
Кунце до сих пор не сталкивался со столь суровой дисциплиной. Каждый член Легиона давал свои частные обеты, характерные только для этого ордена: положив руку на Библию, он клялся никогда не говорить плохо о Nuestro Padre или каких-либо еще руководителях Легиона и доносить на любого члена ордена, который критикует вышестоящих. Хорошо говорить о других считалось добродетелью, а шпионаж за товарищами был актом веры. Хороший член Легиона отказывается от своих амбиций ради любви ко Христу и не критикует других. Три часа ежедневно отводились для молитвы с продолжительными периодами молчания, как это бывает в некоторых монастырях. Начальники читали письма, которые новички писали раз в месяц домой, и вправе были ознакомиться с ответными письмами. С родными можно было видеться раз в год. Отказ от семейных связей здесь считался знаком близости ко Христу.
В свой первый год в Чешире Кунце совершил «большую исповедь», занявшую сорок пять минут, перед ирландским священником Оуэном Кэрнсом. Позднее Кунце вспоминал о подготовке к этому событию: «Я писал одну страницу за другой, вспоминая все грехи моей жизни, включая те, в которых я уже каялся на исповеди. Это меня смущало, а также немного пугало».
Страх обернулся очищением, это была суровая чистота отказа от себя, соединившая его волю со стремлением элитного отряда бойцов, которых Бог призвал снова обратить Католическую церковь. Эти люди верили Масьелю, который призвал их спасать церковь от упадка, наступившего после Второго Ватиканского собора, для чего им надо было сражаться против теологии освобождения. Кунце, как и другие юноши, писал письма к Масьелю, в которых отчитывался перед ним в своих грехах и недостатках, в своих надеждах и стремлениях. Выковывая свою новую жизнь, Кунце чувствовал, что его переполняет чувство праведности.
Много часов отводилось обсуждениям конституции Легиона Христа[327]. Из ее многочисленных параграфов семинаристы запоминали важнейшие, описывающие жизнь в Конгрегации (как там назывался этот орден):
268.1 Злая клевета – худшее из всех зол и величайший враг единства и милосердия между нами.