.
Кроме Регины Апостолорум и Центра высшего образования, где жил Крис Кунце, Масьель построил Матер Экклесие, семинарию в Риме для различных диоцезий, недавно назначенные епископы оставались здесь для подготовки к служению. Масьель связал Легион с инфраструктурами церкви Рима. В 2000 году на праздничном обеде в кампусе Масьель увидел Содано, сидевшего за другим столом, и прошептал одному из членов Легиона: “Este hombre no toma paso sin guarache”(этот человек и шагу не сделает, не обув ноги, то есть если не получит что-либо взамен).
Когда летом 2000 года Крис Кунце отправился отдыхать в дом Легиона в Санта-Марию де Термини около Сорренто на Средиземном море, он остро чувствовал свое одиночество. Здесь он познакомился с молодой разведенной женщиной с двумя детьми. Она рассказывала ему о своей жизни, и здесь отделявший его от людей барьер священства стал мягче: он поделился с нею своими сомнениями. Он остался верен обету безбрачия, но обрел новую эмоциональную свободу и понял, что жизнь в Легионе разъедает его душу как кислота.
Теплым вечером в августе он беседовал с глазу на глаз с Масьелем, оба они были в мексиканских рубашках гуайавера. Он сообщил, что должен покинуть орден: он просто не создан для священнической жизни. Он желал бы вернуться в Америку. «Это ошибка, – ответил Масьель. – Ты занимаешь важный пост. Ты должен исполнять волю Бога». Но это чувство одиночества, ответил Кунце, преследует его уже давно, он страдал от него уже несколько лет назад в Германии. Нахмурившись, Масьель сказал: «Если бы я знал это раньше, отец Кристофер, я бы не стал рекомендовать тебя для работы в Ватикане». «Как это так? – задумался Кунце. – Он не помнит того, что я откровенно рассказывал в письмах из Германии? Или его ответы сочиняли другие братья из Легиона? Но он ведь способен помнить многие глубоко личные вещи из жизни многих людей, помнить их письма. И я знаю, что он хранит все письма…».
Масьель ткнул указательным пальцем в стол. «Если ты не исполнишь волю Божию, ты отправишься в ад!» Кунце сказал ему, что более не может нести бремя целомудрия.
Масьель откинулся на стуле, сложив руки и вытянув ноги, и долго смотрел на собеседника сердитым взглядом.
Тем не менее вскоре начальники Легиона предложили отцу Кристоферу взять длительный отпуск для размышлений и провести его в Чешире в штате Коннектикут. Он согласился.
В сентябре он сопровождал Масьеля, который прогуливался по кампусу, что он делал почти каждый день, когда был в Риме. Кунце вспоминал о хороших моментах своей религиозной жизни, в частности о работе в Ватикане, и благодарил за это Масьеля. Тот сказал сердито: «Если ты покинешь Легион, то никогда не вступай в лигу заговорщиков, которые борются против меня!» Никогда ранее Масьель не казался Кунце ранимым человеком. Он понял, что письма, которые он и другие члены Легиона отправляли Масьелю, открывая свои тайные помыслы и грехи, были для Масьеля средством защиты в том случае, если кто-то из них начнет его критиковать.