Александра ждала ответа. Глаза хозяйки замка сузились. На мгновение Александра, очевидно, стала для нее совершенно незначительной.
– Я уже давно не бывала здесь, – ответила та наконец.
У Александры возникло ощущение надвигающейся катастрофы. Она нервно сглотнула. Если бы с комнатой была связана какая-то темная тайна из прошлого, это полностью соответствовало бы атмосфере помещения.
– Госпожа фон Лобкович!
Зеленые глаза переместились на Александру.
– Нашу семью разбросало по всему свету.
– Вы тоже, собственно говоря, живете не здесь, а в Праге, – заметила Александра и выругала себя за то, что опять начала свои вечные расспросы. Ей очень хотелось, чтобы ее оставили в одиночестве. Комната, при всей ее душной атмосфере, была определенно предпочтительнее присутствия ожившей алебастровой статуи с кровавым ртом и ледяными глазами.
– Да, – согласилась хозяйка. Белое лицо было неподвижно. – Это моя другая жизнь.
– Я видела вас один или два раза во время процессий. Издалека. С вашим мужем, рейхсканцлером. Вы, естественно, меня не видели. Я хочу сказать… – Александра поняла, что снова начала болтать. Она откашлялась и, опустив глаза, уставилась в пол. Она чувствовала себя маленькой девочкой.
– Это твоя одежда?
– Да.
Хозяйка замка бросила на нее косой взгляд, и Александра попыталась убедить себя, что он не содержал вопроса о том, что Генрих мог найти в ней. Щеки девушки запылали.
– Мы так неожиданно уехали.
– Геник не слишком поторопился? Он иногда так нетерпелив.
Александра попыталась поверить в то, что фраза была преднамеренно лукавой: две женщины, которые беседуют о мужчине и при этом не обходятся без непременного подмигивания. Они были знакомы с этой женщиной всего несколько мгновений, и тот факт, что Поликсена фон Лобкович с такой интимной интонацией говорит о ее возлюбленном, снова заставил Александру почувствовать, что ее только что обидели. Она не знала, как должна отвечать на это.
Хозяйка Пернштейна взяла смятую одежду и небрежно сбросила ее на пол. Затем она открыла сундук и кивнула Александре, дав знак приблизиться. Сундук был доверху набит платьями. Александра увидела сверкающие вышитыми драгоценностями одежды, текучие радужные переливы дорогого шелка.
– Выбери какое-нибудь.
Платье развернулось в руках Александры с тихим шелестом чешуи ящерицы. У девушки возникло ощущение, будто она держит в руках змею – захватывающе прекрасную, но от этого не менее смертоносную гадюку. Она глубоко вдохнула, и запах материи, слишком долго пролежавшей в сундуке, проник в ее горло. Одежда была ослепительно-белой, другой цвет появлялся только в нескольких местах, там, где находились прорези, сквозь которые просвечивала подкладка; драгоценности тоже не были белыми. И подкладка, и драгоценности были красные, что делало их похожими на открытые раны и капли крови, оставленные на одежде ангела. Белые руки снова забрали у нее платье.