— Как?
— Разумно и тактично. Есть с кого брать пример.
У Каролины на глазах заблестели непрошеные слезы:
— Джордж, как я могу вести себя разумно, если ты сам лишил меня рассудка? Сначала ты сводишь с ума своими подозрениями и требованиями, добиваешься немыслимых признаний и клятв, а потом в этом же меня укоряешь.
Это была правда, потому что, безумно ревнуя к Уильяму, Байрон все время требовал от Каролины клятв в том, что она любит его больше, чем супруга, что готова на любые жертвы. Ему было мало простых встреч и измен, Байрон словно добивался, чтобы Каролина растоптала сам образ Уильяма! Он не знал, что сам Уильям считал поэта напыщенным павлином, только и способным кричать дурным голосом в парламенте.
Это было ужасно, потому что чувства к Байрону и к Уильяму Лэму у Каролины были совершенно разными. Мужа она уважала и любила ровной, дружеской любовью, такие чувства могли гореть долго и ровно, что вполне устраивало спокойного и выдержанного Лэма. К Байрону Каролина пылала страстью, которая не могла длиться долго, она из тех вспышек, которые бывают в жизни страстных женщин, довольно часто губя их. Джордж видел, что губит женщину, но ставил их связь ей, а не себе в вину.
— Ты уезжаешь, потому что я тебе надоела?
В этом была доля правды, но Байрон терпеть не мог выяснять отношения и тем более в чем-то признаваться, он предпочитал, чтобы все заканчивалось само собой. Каролина Лэм не была единственной женщиной, которую, разбудив в ней вулкан страстей, Байрон предпочел бы просто бросить. Таких и до нее, и после нашлось немало. Разница оказалась только в том, что леди Каролина Лэм отдалась страсти настолько, что владеть собой перестала, она верила в любовь Байрона и так же, как он, винила во всем себя.
— Он стесняется своей любви ко мне, потому что я не слишком красива!
Это была правда, однако не вся правда. Всю леди Каролине предстояло узнать еще не скоро.
— Как долго ты пробудешь в своем имении? Можно мне поехать с тобой?
— Ты с ума сошла! — Сначала Байрон даже отбросил руки Каролины, но тут же подумал, что эта женщина может и впрямь последовать в Ньюстед, и уже мягче объяснил: — Я по делам, ты же прекрасно знаешь. К тому же не стоит давать новую пищу для разговоров, их и так достаточно.
— Я умру в разлуке.
— Пиши мне, я буду писать тебе…