— Не будь смешным, Надим, это твоя жена, было бы странно, если бы здесь не было ее фотографий.
— Самое смешное — это то, как ты далеко от меня. Иди сюда.
— Ты так любишь командовать, — мягко сказала Изольда, подходя ближе. — Кто-нибудь говорил тебе об этом?
Он улыбнулся необыкновенно искренне — словно что-то отпустило его изнутри — и протянул к ней руки:
— Нет, только у тебя хватает наглости читать нотации шейху Мерказада.
— И это хорошо. Должно быть, ужасно, когда все только поклоняются тебе и раболепствуют.
Они улыбнулись друг другу, и Изольда почувствовала внутри какую-то совсем неизвестную ей легкость. Но в этот момент в дверь осторожно постучали.
Вскоре комната наполнилась людьми, которые несли дымящиеся подносы с аппетитными блюдами. Надим вывел Изольду на террасу, где был накрыт стол, который украшали свечи — их пламя слегка волновал теплый вечерний ветер.
Перед тем как уйти, Ишам спросил, не нужно ли что-нибудь еще. Надим отрицательно покачал головой, и слуга собрался уходить. И в этот момент Изольда сказала:
— Шухран.
Надим был изумлен:
— Ты учишь арабский?
Изольда пожала плечами:
— Джамиля научила меня нескольким словам.
Как бы безумно это ни было, но Надим почувствовал ревность, узнав, что Изольду учит арабскому Джамиля, а не он.
Он пододвинул ей стул, и, когда она прошла мимо него, ее запах, словно нежное прикосновение, наполнил его трепетным чувством.
Надим сел напротив Изольды, налил им обоим немного вина и поднял свой бокал:
— Ну что ж, если ты позволишь, сегодня вечером я немного поучу тебя кулинарным традициям Мерказада…
Примерно через два часа Изольда протестующе подняла руки:
— Нет-нет, пожалуйста, я никогда в жизни столько не ела.
Надим неохотно отложил в сторону финики.
Изольда откинулась на спинку стула. Она никогда не думала, что трапеза может быть такой эротичной. Однако, поужинав сегодня с Надимом, она чувствовала, что когда в следующий раз снова сядет с ним за один стол, то обязательно покраснеет.
Он посмотрел на нее долгим взглядом и затем сказал:
— Ты была слишком худая, когда я впервые тебя увидел.
— И теперь пытаешься откормить меня? — Она почувствовала, что необходимо немного юмора, чтобы слегка разрядить напряжение между ними.
Он подался вперед:
— Наверное, тебе было трудно заботиться об отце и поддерживать дела на ферме.
Моментально пелена желания рассеялась и тут же вернулось привычное чувство стыда — она вспомнила, как они все пытались изо всех сил скрывать болезнь отца. Она водила пальцем по пустой кофейной чашке.
— Нет, все было не так уж плохо…
Он посмотрел ей в глаза: