— Я же говорю, хорошие это люди, случайно оступившиеся. Годика три вдали от людей лес порубят, глядишь, и ума прибавится. Вот те, которые по задумке действуют, могут сбежать. Только их содержат не в пример строже.
— А экономические преступления? — спросил Анатолий.
— Какие? — переспросил стражник.
— Ну, там споры между купцами, кто кого обманул, кто кому недоплатил.
— А, это дело Торговой палаты. Они споры между купцами разбирают. Префектуры в это, почитай, и не вмешиваются. Разве что кто из купцов надолго обиду затаит, тревожит ментал своим беспокойством…
— И что тогда? В кутузку такого вроде бы не за что тащить.
— Что вы заладили, сударь: в кутузку да в кутузку. Префектор заходит в гости, беседует. А то, бывает, просят кого из братства слушающих заглянуть к недовольному. Говорить они не мастера, но вот слушать — лучше собеседника не найдешь.
— Знаю, приходилось встречаться. — Толик расплылся в улыбке, вспомнив свою встречу с человеком из братства слушающих.
— А что это вы, господин Анатолий, все преступниками интересуетесь? — прищурился Нимет.
— Так с полевым стражником разговариваю. Говорил бы с плотником, вел бы речь о рубанках.
Стражник понимающе кивнул.
Разговор сам собой смолк. Их кони шли неспешным шагом, тем не менее оставляя позади лигу за лигой. На очередном холме лигах в двух от дороги расположился большой каменный дом с колоннами, к нему вела от тракта накатанная грунтовая дорога.
— Поместье землевладетеля, — кивнул в сторону дома полевой стражник. — Леса, что за домом, ему принадлежат. Дрова на зиму да лес строевой в Тилину в том числе и отсюда возят.
— Кто возит? Землевладетель?
— Знамо кто, люди наемные, на постоянной-то службе возчиков невыгодно держать.
— Почему невыгодно? — удивился Толик.
— Заготовка леса — дело сезонное, а людей и коней кормить круглый год надо, — снисходительно ответил Нимет. — А с возчиками проблем нет. Крестьянам-то из окрестных деревень зимой где еще работу найти. В поле по зиме работы не бывает.
— Деревни тоже владетелю принадлежат?
— Скажете тоже, — рассмеялся полевой стражник. — Вокруг деревень земли общинные. Испокон веков общины королю ренту платят, а там уж сами меж собой решают, кому где сеять и пахать.
— А у владетеля своих пахотных земель, получается, нет?
— Есть, да немного. Лишь для собственного потребления пшеницу выращивают. Опять же корм для коней. Нанимать пахарей не слишком выгодно. В хлебопашестве с общинами землевладетелям соревноваться сложно. С другой стороны, общины лесом, торфом да углем торговать не могут. Мало лесов у них. Так, лишь для своего потребления, чтобы за каждым поленом на поклон к владетелю не ходить.