— Статью-то написали? — участливо улыбнулся Седой, при этом недобро глянув из-под бровей.
— Какую там статью! Не выходит у меня ничего. И вообще, не мое это дело...
— Вот это правильно. Одобряю, — покровительственно произнес мой «следователь» и снова задал вопрос: — Ельчанинов о Борисе спрашивал?
Я задумалась, решая, что отвечать, — Знаете, весь город только об этом и говорит, — медленно начала я. — Перекинулись и мы с Ильей Владимировичем парой фраз... Ничего конкретного,.. Он что-то такое сказал... A-а, он думает, что это заказное убийство... Я тоже... Вот, пожалуй, и все.
Седой явно поскучнел.
— Совсем все? Он ни о чем не спрашивал?
Я скособочила задумчивую мину и пожала плечами.
— Я ничего не говорила ему о знакомстве с Щербиниым... Да нет, точно, ничего он не спрашивал.
Задав еще парочку совсем уж глупых вопросов: «А кто вам в ресторане подходил? — Официант. — А больше никто? — Нет», — Седой потерял ко мне всякий интерес и поднялся со стула.
— Спасибо, Оксана Сергеевна, вас сейчас отвезут домой.
— А можно не на полу, там грязно, — проблеяла я, не веря своему счастью.
Седой снисходительно хмыкнул:
— Что-нибудь придумаем. И в ваших интересах о нашем разговоре никому не рассказывать.
- Конечно-конечно, — изобразила я на лице ужас, который должен был меня охватить при его словах.
Мужчина снова хмыкнул, и в его маленьких серых глазках я успела прочитать самодовольство. Этому человеку нравится, когда его боятся. Он медленно развернулся и стал удаляться. Не уходить, а именно удаляться. Он себя нес, он себя любил, он о себе был очень высокого мнения (и этим был очень похож на Всеволода Николаевича, маминого кота).
Я с облегчением вздохнула, но тут по бетонному полу гаража в нашем направлении дробно зацокали каблучки, торопливые шаги приближались... И вдруг... Черным силуэтом к нам метнулась женщина. С неожиданной силой она оттолкнула с дороги остановившегося Седого и истерически заорала:
— Уйди, папа! Я убью эту суку! Я ей глаза выцарапаю!!!
Растрепанная высокая блондинка дикой кошкой влетела в комнатушку и бросилась на меня, растопырив пальцы с длиннющими ногтями. Ее лицо исказила нечеловеческая злоба. Оскаленные белые, зубы влажно блестели. Но больше всего меня испугали ее глаза... В них не было никакого выражения. Глаза были безжизненные и пустые...
Я понимала: еще секунда, и взбесившаяся блондинка действительно выцарапает мне глаза!
Одним движением я вырвала из-под себя ящик и выставила его вперед, защищая себя. Со всего маху женщина ударилась об ящик, но это ее не остановило. Она схватилась холеными руками за доски и попыталась вырвать у меня ящик.