— Ксень, не ходи, ну не ходи... — заныл Антименко, и я просто поразилась. Все пятнадцать лет знакомства я не сталкивалась с таким ослиным упрямством с его стороны.
— Ну, это уже смешно! — решила я сменить тактику. — Ты знаешь о нем что-то плохое?
На лице Антименко отразилась целая гамма разных эмоций. Но он молчал, как партизан на допросе, для верности крепко сжав губы.
Господи, да что ж это с ним творится, в самом деле?! Неужели Костя до сих пор меня любит и хочет? Если так, то это более чем неприятная новость.
Нет-нет-нет! Какая глупость! Я даже потрясла головой
Не далее чем вчера мы спали в одной постели, и я бы точно заметила...
И тут до меня дошло! Котя просто панически боится, что я увлекусь Щербининым настолько, что он, Костя, будет просто вытеснен из моей жизни. Антименко прекрасно изучил меня. Он видит, как я реагирую на Бориса, и опасается, что все будет, как в тот злосчастный год моего замужества. Наши с ним встречи урывками, конспирация и так далее. Мало того, что мой муженек бешено ревновал меня к Косте (оснований, между прочим, не было никаких!), так еще его закостенелая во взглядах многочисленная родня отравляла мне жизнь. Вот тем-то стопроцентно ничего не объяснишь. В их ханжеской среде понятия дружбы между мужчиной и женщиной совершенно не существует.
Теперь Костя боялся повторения. Вот откуда надрыв в его голосе и предистерическое состояние.
Константин Михайлович, несмотря на мужественную внешность, душой обладал ранимой и трепетной.
— Вы правда в театр идете? — спросил полностью капитулировавший Костик.
— Конечно! Ты же знаешь мои принципы, не могу же я спать с мужиком, которого совершенно не знаю!
— Всякое бывает. — Голос моего друга был вялым и тоскливым.
— Когда я тебя обманывала! — сказала я. И подумала: «Я просто тебе всего не говорила!» При этом я сделала максимально честные глаза, на которые только была способна.
— Ты мне обещаешь? — ухватился за мои слова Костик.
— Конечно, — твердо и совершенно правдиво заявила я. Хотя в этот момент могла бы и приврать, пообещав что угодно, лишь бы он так не волновался.
— Ксенька, я тебя очень люблю. И никому не позволю причинить тебе боль, — с надрывом в голосе и со святой убежденностью заявил Антименко, прижав меня к себе.
«Уф-ф! Кажется, обошлось!»
Итак, в назначенный час я подошла к аптеке и увидела...
Сияющее в лучах заходящего солнца белоснежное нечто, отдаленно напоминающее автомобиль марки «Мерседес». К передней дверце этого чуда небрежно прислонился его владелец. Господин Щербинин был одет в то же длинное темное пальто, но на сей раз из-под шарфа в мелкую клеточку выглядывал белоснежный воротничок сорочки, готовой составить конкуренцию цвету автомобиля.