На международной станции «Гэлакси», располагавшейся на расстоянии в сорок световых лет от границ системы Кьюиг, в этот день в шикарном кабинете начальника службы транссистемных перевозок встретились три человека.
— Вот, господин Кьюри, рад представить вам нашего лучшего пилота, — радушно произнес начальник службы межзвездных сообщений, подведя к развалившемуся в кресле для посетителей дородному бизнесмену, мужчину средних лет, гладко выбритого, подтянутого, чье лицо дышало каким-то таинственным спокойствием, а глаза походили на два хрусталика льда.
— Благодарю вас, господин Летчер, благодарю! — Посетитель привстал, пожимая руку пилоту. Окинув его проницательным взглядом, он удовлетворенно кивнул:
— Рад познакомиться с вами, Джон. Честно говоря, вы производите впечатление. Именно таким я представлял себе настоящего, закаленного пилота.
В этот момент в кабинет вошла секретарша. В ее руках был маленький круглый поднос, на котором в оправе из хрусталя двух рюмок искрился, преломляя свет потолочных ламп, дорогой коллекционный коньяк.
— Но почему две, господин Летчер? — Гость укоризненно посмотрел на хозяина кабинета, — Такая сделка, господа…
— Извините, господин Кьюри, — мягко прервал его Джон. — Но я не пью. Нигде, никогда и ни при каких обстоятельствах… — добавил он и отвернулся, чтобы не смущать своего нового работодателя.
У Джона были свои профессиональные тайны, о которых он предпочитал не вспоминать.
Конечно, память со временем тускнеет и истирается, чего не скажешь о продолговатой седой метке в темных, коротко стриженных волосах сорокалетнего пилота, о происхождении которой он тоже не рассказывал никому и никогда.
Это был второй личный закон Джона Шеборта.