Жаль, по лагерю побродить меня не пустили. Хотя главное я увидел. И ложь посеял. Теперь они нас не ждут. Вернее, ждут, но только по возвращении Варды. И не биться, а торговаться. А что князь?
– Блудодействует, – усмехнулся Духарев. – Но мы туда не поедем. В старом доме переночуем. Он ближе. Да и воняет там меньше.
– Это у Золотого Рога не воняет? – изумился Богуслав.
– Я сказал «меньше». Попробуй-ка найди место в Константинополе, где воздух чист, и я тебе полную гость солидов отсыплю.
– Да запросто! В императорском дворце… Хотя нет, там тоже воняет. По-другому только…
Проснулся Духарев от грохота. Кто-то нагло ломился в двери.
– Именем василевса! Открывай!
Духарев только и успел, что вскочить с ложа, как в спальню вломилось сразу десятка полтора этериотов.
– Ты – спафарий Сергий? Пойдешь с нами!
– Да ну? – ухмыльнулся Духарев. – Уверен?
– Не пойдешь добром, силой принудим! – прорычал на скверном ромейском бородатый здоровяк позади офицера, обнажая меч.
– А пупок не развяжется?
– Что?
– Нудилка, говорю, не оторвется?
– Железо спрячь! – Богуслав, раздвинув этериотов, перехватил руку бородача и, невзирая на сопротивление, заставил вернуть меч в ножны.
В спальне стало совсем тесно. Подоспели гридни. Правда, без брони. Зато – с оружием.
Однако командир группы императорских гвардейцев не испугался и даже не смутился. За ним была власть посильней десятка клинков.
– Автократор Василий желает видеть тебя, спафарий. И, думаю, тебе следует поторопиться, потому что Богопочитаемый не любит ждать.
«Неужели узнали, что Славка плавал к мятежникам?» – обеспокоился Духарев.
Может, стоило предупредить хотя бы логофета дрома?
Но внешне беспокойство Сергея никак не проявилось.
– Мне лестно, – сказал Духарев с иронией, – что Благочестивый и Богопочитаемый так заботится о моей безопасности, что прислал этерию. Но ты точно знаешь, что Божественный желает видеть меня именно в исподнем?
– Можешь одеться, – милостиво дозволил этериот.
Длинные коридоры, пустые, пыльные, безлюдные… В темных нишах – тени… Стук подошв по каменным плитам… И наконец – двери в «обрамлении» безмолвных грозных императорских гвардейцев.
– Стой, – негромко скомандовал командир этериотов. Шепнул одному из стражей. Звякнул колокольчик. Будто из ниоткуда, бесшумно, возник евнух.
– Следуй за мной, светлейший муж.
Двери отворились. Евнух плюхнулся на пол, сноровисто вполз в помещение.
Сергей уподобляться червю не стал. Вошел, остановился, огляделся… И лишь после этого неторопливо опустился на колено. Всё же перед ним был император Византии. Надо уважить.