Варяжко выбрался из кибитки, соскочил босиком на снег. Холода он почти не чувствовал. Утро выдалось тихое, солнечное, мороз по белозерским меркам – слабенький.
Варяжкин боевой жеребец, привязанный тут же, у кибитки, потянулся к хозяину губами, но тому нечем было угостить друга, так что жеребец вернулся к кормушке с сеном. В отличие от степных лошадок, самостоятельно добывавших пищу, хорошего коня надо было кормить.
Стойбище просыпалось. Повсюду тянули дымки, пахло традиционной печенежской похлебкой из мяса, зерна и пахучих трав. Варяжко вдохнул этот надоевший запах, и ему вдруг безумно захотелось вонзить зубы в хлебный каравай. Горячий, мягкий…
– Мой господин будет кушать?
Старуха, которая командует его челядью. Собственно, не такая уж и старуха. Может, ей лет сорок, а то и тридцать. Непривычным глазом не отличить, какой из них тридцать, а какой шестьдесят. Разве что по скрюченности спины и количеству зубов во рту.
– Неси.
Трое пацанят, закутанных в меха, похожих на мохнатые шарики, катались в снегу, отнимая друг у друга конский череп. Небольшая черная псина с волчьими челюстями следила за игрой с нескрываемым интересом.
Детей в стойбище было мало. Женщин – тоже. Ровно столько, чтоб хватило на обслугу. Остальные откочевали с большой ордой туда, где теплее и сытнее. С ними ушла и жена Варяжки. Сам он остался. Мстить. Осенью с ним было шестьсот сорок воинов. Сейчас осталось около трехсот. Воины, правда, не роптали – добыча тоже была немаленькая, но Варяжко понимал: настоящей войны с ними не затеять. В отдельности каждый из них – неплох. Вместе – дикая и алчная толпа. Набежали, схватили, убежали. Послушания – никакого. Что он ни придумает, всё испортят. Каждый сам за себя.
Авторитет Варяжки, поначалу очень высокий, с каждым днем падал. Копченые слушались его без всякой охоты. Исключительно потому, что Илдэй объявил его младшим ханом и велел повиноваться. Варяжко думал теперь, что остаться близ киевских земель на зиму – не такая уж хорошая мысль. Конечно, пограбить санные пути – это хорошо. Но проклятый снег лишает печенегов главного преимущества: скорости и неуловимости.
Месть, месть… Да разве это месть – купцов грабить? А до самого Владимира – не добраться. Небось убийца Ярополка и знать не знает, что где-то на окраинах его земель щиплет жалкие кусочки тот самый воевода Варяжко…
* * *
– Ветра нет, – сказал Лузгай, командир лучшей сотни Артёма. – Копченые спят.
– Вот засони! – сказал другой сотник, Вальгар Барсучонок, и засмеялся. – Солнце взошло, а они дрыхнут.
– А чё им еще делать, – вмешался третий сотник, Крутояр, сын князь-воеводы Свенельда и дворовой девки. – Кашеварят у них бабы, а кони сами пасутся. Хорошо живут!