, сиречь интересы своего, родимого ведомства. Этот
ашпект тоже учитывать нужно постоянно.
– Я знаю, – кивнул Бестужев.
Он слышал подобное не впервые – но вот как-то душа не лежала становиться еще и горячим ведомственным патриотом: не его стихия, совершенно… Скорее уж – стихия тех, кто настроен на кабинетную карьеру. Если выдержать золотую середину меж самоуничижением и хвастовством, он знал, что стал неплохим сыщиком. И предпочитал в этом положении оставаться как можно дольше – любые внутренние интриги и хитросплетения порой вызывали у него прямо-таки физическое омерзение. «Это в тебе очень уж ярко проявляется армеут, мон шер, – сказал как-то покойный Лемке во время задушевной беседы, по русскому обычаю сопровождавшейся графинчиком. – Совершенно ты не канцелярский интриган по основе характера…»
– Прогресс, простите за выражение… – протянул Васильев, морщась. – Никак не могу ко всему этому привыкнуть. Когда я только начинал служить, о телефоне никто и не слыхивал, автомобилей не было, а о полетах в воздухе на аппаратах тяжелее оного один Жюль Верн грезил. Теперь же, изволите видеть… Пересылка по проводам не только телеграмм, но и изображений… Вы ведь своими глазами видели… И как?
– С чисто технической стороны – впечатление потрясающее, – признался Бестужев.
– А вот с моральной, ежели можно так выразиться… – полковник невольно огляделся. – Это же надо подумать – нацель сейчас на нас с вами стекляшку объектива, и где-то за три квартала нас видно, как на ладони… Жуткая штука грядет в широкое употребление…
– Согласен, – сказал Бестужев.
Полковник понизил голос:
– Алексей Воинович, это, конечно, супротив наших прямых обязанностей и поручений, однако… Считайте меня монстром, но вот лично я, будь моя воля, создал бы департамент, который этих проклятых изобретателей без колебания аннулировал бы. Изобрел ты нечто, способное людям принести нешуточные хлопоты, – встретили тебя вечерком в парадном неизвестные мазурики и по голове двинули тяжеленьким… Чудище я консервативное, а?
– Как знать, как знать… – сказал Бестужев серьезно. – Не поможет, пожалуй, Василий Агеевич. Идеи, как говорят, в воздухе носятся. Уберешь одного, а на другом конце Европы другой то же самое придумает. Не остановить…
– Ну хоть придержать бы, – сказал полковник. – А то сыплются эти новинки, как зерно из худого мешка, и каждую, кроме безобидного употребления, можно приспособить для таких дел, что оторопь берет… Нет, не помешало бы тайное общество наподобие североамериканского ку-клукс-клана… изволили слышать? Вот, во-от… Позвольте уж старику помечтать…