. В случае задержания господин Фихте будет с неподдельным возмущением отрицать всякую свою связь с кровавым убийцей Руссияновым и требовать защиты у российского консульства… интересно, как из
этой коллизии выпутается Гартунг? Паспорт самый настоящий, мало того, едва в Санкт-Петербурге станет известно об аресте некоего Фихте, моментально подключатся силы, которым Гартунг не посмеет сказать и слова поперек. Паспорт, правда, не отмечен ни в консульстве, ни в префектуре, но Гартунг сам говорил, что на такие вещи здесь не обращают внимания… Одним словом, самое время вспомнить старую притчу о двух лягушках, попавших в крынку с молоком, об участи той, что отказалась от борьбы, и той, что боролась до последнего. Побарахтаемся еще, черт возьми!
…Никак нельзя было сказать, что инспектор Ксавье мрачен – это означало бы сгладить ситуацию. Инспектор был хмур, как грозовая туча…
– Ну вот, – сказал он нетерпеливо. – Прошло уже около четверти часа, и вы убедились, что никто не собирается врываться следом за мной, чтобы наброситься на вас… Вы вошли позже, значит, наблюдали за зданием и убедились, что я никого не привел ни с собой, ни за собой… Перейдем к делу?
– Да, самое время, – Бестужев криво усмехнулся. – Простите, но в подобной ситуации и вы не доверяли бы никому на свете. Не правда ли?
– Да, пожалуй… – Ксавье досадливо передернул плечами. – Излагайте вашу версию событий. С трактовкой произошедшего месье Гартунгом я уже знаком, теперь следует выслушать и вас… Прошу.
Бестужев не в первый раз убедился, что этот молодой человек – хороший полицейский. Ксавье слушал словно бы отрешенно, будто бы даже невнимательно, но время от времени небрежным тоном задавал вопросы – и всякий раз весьма толковые. Бестужев рассказал все, об одном умолчал – об имевшемся у него чистехоньком паспорте. У всякого доверия должны быть свои пределы.
– Весьма интересно… – медленно сказал Ксавье. – Ну что же, не будем ходить вокруг да около, господин майор, у меня крайне мало времени… То, что вы рассказали, выглядит гораздо более убедительным, нежели версия событий, представленная месье Гартунгом. Еще и оттого, что я, смею думать, составил о вас некоторое представление – ну, а мнение о месье Гартунге у меня сложилось давно… – он помолчал с крайне дипломатичным видом. – Мотивы, по которым он поступает именно так, в вашем изложении предстают крайне убедительными и ничуть не противоречат сложившемуся в моем представлении образу данного господина… Старые, как мир, побуждения… В общем, я на вашей стороне. Слово дворянина.