– Да, Жак сказал, что мне больше не нужно к нему ходить…
– А Гравашоль появлялся?
– Нет, месье…
Бестужев узнал все, что ему было необходимо, – далее не имело смысла ее допрашивать. Он повернулся в ту сторону, где на такой же скамейке терпеливо сидели два агента, выразительно помахал. Оба немедленно вскочили и двинулись к ним.
– Боже, что у вас на уме? – всхлипнула Мадлен. – Вы обещали…
– Не тряситесь, – хмуро сказал Бестужев. – Никто вас не арестовывает. Просто-напросто эти господа на некоторое время примут на себя все заботы о вас. Подыщут вам жилье и проследят, чтобы вы остались под рукой.
– Разве вы меня не отпустите?
– Чтобы вы кинулись к вашему любовнику и все ему выложили? – хмыкнул Бестужев. – Не настолько я наивен, мадемуазель…
Глава третья
Цирковые будни
ЗАВЕДЕНИЕ КОЛЬБАХА ничуть не изменилось со времен первого визита Бестужева: и балаган в неприкосновенности, и оранжево-зеленая вывеска, те же полдюжины фургонов выстроились буквой «П», а посреди дворика громоздился деревянный щит с меловым контуром женской фигуры: правда, на сей раз вокруг силуэта не торчало ни одного ножа, во дворике было тихо и совершенно пусто.
Сделав знак двум агентам, маячившим, как и было уговорено заранее, на приличном отдалении, Бестужев без колебаний направился к фургону, оклеенному афишами господина Жака. Поднявшись по скрипучей и шаткой лесенке в четыре ступеньки, оказался перед низкой дверью. Бесцеремонно постучал в нее кулаком, тут же распахнул дверь и вошел.
Как и следовало ожидать, роскошью внутренность фургона не блистала. Его примерно пополам разделяла простенькая ситцевая занавеска в цветочек, задернутая наглухо. На доступной взору половине располагалась парочка сундуков, вешалка со сценическим костюмом Жака и полудюжиной платьев Мадлен, а также, самое главное, небольшой стол, за которым восседал сам господин Жак в компании опустошенной наполовину бутылки красного вина, одетый в тот же самый затрапезный наряд, что и в прошлый раз.
– Какого черта? – пробурчал он неприязненно. – Я вроде никого не приглашал…
– У меня всегда были дурные манеры, месье, – преспокойно ответил Бестужев, аккуратно прикрыв за собой дверь. – Боюсь, вам с этим придется смириться.
Циркач присмотрелся:
– А, это вы… Что вам тут нужно? Мне с вами говорить не о чем. И что это на вас за наряд? С похорон идете или на свадьбу собрались?
Не отвечая, Бестужев бесцеремонно прошел к занавеске, распахнул ее, огляделся. Импровизированная спальня – широкая кровать, парочка шкафчиков. Чувствовалось, что тут поработала женская рука в попытках придать хоть какой-то уют убогой конурке.