– Да, пожалуй, – кивнул Бестужев. – Есть неписаные правила… На подобное пошли бы разве что в случае военных действий…
– Вот то-то и оно, – печально развел руками Гартунг. – Во Франции подобная эскапада тем более невозможна – то есть наши местные коллеги на нее пошли бы без малейших моральных препон, с превеликой охотой – но это потребует санкции властей, а власти никогда на такое не согласятся, моментально вспомнят о реакции общественного мнения, газетчиках, запросах в парламенте и прочих неудобствах, с коими вы великолепно знакомы из собственной практики… В особенности здешние власти – временные, выборные, трясущиеся за свои кресла, способные опрокинуться в результате газетной шумихи или парламентской бури в стакане воды… Ох уж эти французишки с их либерализмом! А впрочем, как я уже говорил, власти российские тоже не решились бы на столь решительную акцию…
– И что же, ничего нельзя сделать?
– Ну отчего же, – сказал Гартунг. – Мы проведем подобную акцию не на границе, а в Париже, только и всего. Будет гораздо меньше огласки. Поезд прибывает на вокзал затемно, ответственный будет не верховная власть страны, а парижский префект… а он человек решительный, понимает всю серьезность ситуации, и что немаловажно, сумеет предъявить «общественности» какую-нибудь убедительную сказочку, которую «общественность» проглотит без сопротивления. И никакой шумихи, полагаю, не будет. Поезд будет направлен на дальние пути, без всяких посторонних глаз оцеплен и обыскан…
– Гравашоль – хитрая лиса, – сказал Бестужев. – Он может сойти со своей шайкой – и с пленником – не доезжая до Парижа…
– Это предусмотрено, – тут же ответил Гартунг. – На пограничной станции в поезд подсядут несколько агентов бригады по розыску террористов и все время, пока состав идет по Франции, будут начеку. О результатах своих наблюдений они регулярно станут сообщать по телеграфу. Полиция в районах, примыкающих к железной дороге, поднята на ноги… Вы что-то хотите сказать?
– Нам в первую очередь нужен даже не Гравашоль, – сказал Бестужев. – Черт с ним, в конце-то концов, это исключительно французская головная боль. Пусть выскользнет Гравашоль и вся его шайка, сколько их ни есть… Нам необходим аппарат… И даже больше, чем аппарат, нам необходим Штепанек, потому что аппарат без Штепанека не стоит и ломаного гроша, меня в этом давно уже убедили… господа научные консультанты. Если будет перестрелка… Достаточно одной шальной пули…
– Не волнуйтесь, – мягко сказал Гартунг. – Я давно уже уяснил щекотливость ситуации… и прекрасно понимаю, что именно необходимо