Рывком кладу машину на левое крыло, как бы круто отворачиваясь от мишени. Мой самолет под углом градусов в тридцать к «противнику» застопорился и застыл вместе с мишенью. Перекрестие прицела почти в голове конуса. Небольшое уточнение в прицеливании — и нажимаю на гашетки. Сверкнуло пламя четырех пулеметов. В кабину пахнуло пороховыми газами. Сквозь ослепительную вспышку замечаю, как конус, пронзенный струей металла, встряхнулся и, оставив сзади серебристую пыль и частицу хвоста, снова заманеврировал. Хорошо! Только бы не лопнуло все полотно!
Стрельба закончена. А результаты?..
5
— Отстрелялся? — спросил командир эскадрильи Кочетков, когда я еще вылезал из кабины.
— Да.
— Ну и как? — заинтересовался он и тут же добавил: — Я ведь последней очередью, видно, стропу перебил, и конус «заплясал».
— По-моему, лучшего нельзя и желать!
— А командующий уехал, не стал ждать конца полетов, — разочарованно сообщил Константин Дмитриевич.
— Жалко! Значит, опять все по-старому… Самолет-буксировщик, сделав последний разворот, заходил на сброс. Мы следили за ним. Мишени в темноте не было видно.
— Боюсь, не растрепался ли конус? Хвост немного разбил.
— Так зачем же ты прямо в голову целишься? Ясное дело, он разорвался в воздухе, и теперь о результатах стрельбы не узнаем, — упрекнул меня Кочетков. — Нужно точку прицеливания выносить больше вперед.
— И получится, как у тебя, — стропы перебьешь, а то и совсем конус отсечешь, — заметил я. — А когда целишься по обрезу головы, пули ложатся, как правило, в первой половине конуса, и неважно, если даже разобьешь хвост, по голове всегда можно определить попадание.
— А если вот конус растрепался? Вхолостую слетали?..
Самолет на небольшой скорости проходил над аэродромом. Глядя на него, мы с нетерпением ждали рывка: «чайка», освободившись от конуса, сразу увеличит скорость.
— Есть! — крикнул Кочетков, и самолет легко полез вверх.
— Цел конус! — облегченно вырвалось у меня.
Как ни хотелось побежать к месту падения мишени и поскорее узнать результаты, но порядок есть порядок. Сначала пошли к руководителю полетов.
— Ну как, не подкачали? — с надеждой спросил командир полка.
— Кажется, все в порядке…
Буксировщик сел. Кочетков доложил, что в воздухе самолетов больше нет, и две взвившиеся красные ракеты известили о конце полетов.
Техник по вооружению Семен Береснев принес мишень.
— Расстелите! — приказал майор Петров. Несколько карманных фонариков осветили полотно.
Раздались удивленные возгласы:
— Вот это да-а! Изрешетили!.. Как он только не разлетелся?
Покрашенные пули, проходя через толстое суровое полотно, оставили на нем следы, по которым подсчитали результаты попаданий.