— Чутье — у собак! — вздохнул Мишель. — А мы должны оперировать доказательствами. Желательно неопровержимыми!
— Ну так да! — кивнул Митяй. — Я и говорю!... Я эту контру насквозь вижу! К тому ж он еще за револьверт хватался.
— За револьвер, — автоматически поправил Мишель.
— Ну да, за наган! Вот... — Митяй вытащил из кармана и положил на стол револьвер.
Мишель прокрутил барабан, убедившись, что в нем в каждом гнезде сидит по патрону. Понюхал ствол, из которого тянуло гарью.
— Ну хорошо, ведите его сюда.
Митяй приволок в кабинет какого-то мужчину, встряхнув за шиворот, поставил на ноги.
— У-у, контра! — угрожающе сказал он, замахиваясь.
— Прекратить! — гаркнул Мишель.
Митяй, зыркнув глазом, отошел.
— Откуда у вас револьвер? — спросил Мишель. — Вы что — не читали декрет? Не знаете, что за несдачу оружия вас могут привлечь к ответственности?
И тут же вспомнил, как обреченно тянулась за железную дверь очередь, в том числе, наверное, состоящая из тех, кто просто забыл сдать властям свое оружие!
— Когда вы в последний раз стреляли?
— На фронте, — нехотя ответил мужчина. «Врет!» — понял Мишель.
Впрочем, он не собирался чинить разбирательств относительно того, в кого тот стрелял — в ворон или хоть даже в «товарищей».
— Зимой четырнадцатого года вы принимали литерный груз, состоящий из восьми деревянных ящиков? — спросил он.
Арестант в первую секунду не понял, о чем его спрашивают. При чем здесь какие-то ящики?...
— Вы были тогда комендантом грузовой станции, — подсказал Мишель. — Вы не могли не знать о прибытии груза. Вы должны были организовать его прием и охрану. Не припоминаете?
— Да, что-то такое было, — кивнул мужчина. — Мне, помнится, приказали выделить солдат из комендантского взвода для разгрузки какого-то важного груза. Кажется, верно — ящиков. Восьми или десяти. Но я даже не знаю, что в них находилось!
— Куда далее поехал груз?
— Не знаю, — мотнул головой арестант.
— А фамилии тех, кто при том был?
Тот назвал несколько фамилий.
Кажется, не врет...
След вновь оборвался. В той же самой точке. На пакгаузе Николаевского вокзала.
С минуту Мишель размышлял, затем приказал:
— Уведите его.
— Ага!... — обрадовался Митяй, подскочив к арестанту. Схватил его за воротник, дернул, разворачивая к себе. — Ну все, дядя, молись! — возбужденно прошипел он.
— Оставьте его, — поморщился Мишель. — Сопроводите до крыльца и... отпустите. На все четыре стороны!
— Как? А разве не стрельнуть? — поразился Митяй, собиравшийся шлепнуть беляка прямо здесь же, в ближайшей комнате, в крайнем случае во дворе. — Это же явная контра! И револьверт у него! Его теперь непременно к стенке надоть!