Узкий, извилистый ход сообщения, ведущий от КП к основной линии траншей, был разорван дымящейся воронкой, по скатам которой струился горячий песок. Стоило Рощину покинуть командный пункт, как мир вокруг разительно изменился, словно с него смахнули масштабность и он сузился от панорамы затянутой дымом переправы и протянувшейся вдоль берега позиции взвода до узкой теснины осыпавшегося хода сообщения, злого дыхания сержанта Логвина, шального рикошета одинокой пули, что цвиркнула по обнажившемуся из-под песка камню в сантиметре от головы, и рокота, басовитого, делового, кашляющего…
Танк приближался.
Сминая фланг взвода, он полз по линии траншей прямо на КП.
Впереди мелькнула чья-то тень, и в воронку кубарем скатился рядовой Соломцев, тот самый, за кем наблюдал Сергей накануне атаки. По его лицу, смывая запекшуюся кровь, катились крупные градины пота.
Съехав по откосу воронки, словно ребенок с ледяного сугроба, он, не замечая Рощина и Логвина, вдруг сжался на дне в комок, плотно зажмурив глаза, но автомат не выпустил. Его веки были отчаянно смежены, словно он пытался отгородиться таким образом от страшной, грохочущей реальности, наползавшей на воронку угловатой тенью «ТБ-100», а пальцы бойца на ощупь толкали «ВОГ» в подствольник автомата.
У Рощина спазмом сжало сердце.
Он никак не мог привыкнуть к таким сценам, сам прошел через это, сотни раз видел со стороны, но не приходила к нему та профессиональная черствость, что с годами должна полонить душу солдата. Как в первый раз, смотрел он на слезы молодого вологодского паренька, который, дурея от желания жить, упрямо толкал непослушную гранату в жерло подствольного гранатомета, чтобы в следующий момент встать навстречу ползущим вслед танку моджахедам.
– Логвин, помоги ему!
– Товарищ капитан!..
– Базаришь много, сержант, выполняй! – с этими словами Рощин ловко, по-крабьи вскарабкался на осыпающийся скат воронки и перевалил через дымящийся гребень, на котором был четко виден след от задницы сползшего вниз Соломцева.
Нырнув в ход сообщения, он приподнял голову.
На левом фланге взвода, в развороченных взрывами и гусеницами окопах, шла рукопашная. Грохот «КОРДа» затих – боялись попасть в своих, а может быть, танк достал прямой наводкой, гадать об этом сейчас не было времени.
Обе «сотки», что дошли до траншей, ползли теперь к КП взвода, намереваясь соединиться там с атаковавшими брод БТРами.
Один из них пер прямо на него.
Рощин нырнул назад, в расселину хода сообщения, и присел, упершись спиной в истекающую струйками песка стенку траншеи.