Для Семена этот старый парк и дом за красным кирпичным забором всегда ассоциировались с неким райским уголком, местом отдыха для души и тела, маленьким оазисом настоящей зелени, случайно сохранившимся среди стекла и бетона.
Впрочем, пройдя по аллее, он с грустью понял: парку долго не жить, смог уже добрался и сюда, под тенистые кроны. Воздух больше не пахнул прелой листвой и свежестью, – он казался душным и тяжелым.
Открыв калитку своим ключом, Семен пропустил Ладу внутрь и прошел по гравийной дорожке, заметив, что к боковому фасаду дома на уровне второго этажа пристроена опирающаяся на облагороженные под мрамор бетонные столбы застекленная оранжерея. В ней, несмотря на полдень, ярко горели лампы дневного света и сквозь кристально-прозрачные стекла, лаская глаз, виднелась буйная, свежая зелень.
Мысленно порадовавшись за отца, у которого такая пристройка была давней и заветной мечтой, он, охваченный нетерпеливым ожиданием предстоящей встречи, легко взбежал по ступенькам и толкнул дверь…
* * *
– Старайтесь лежать спокойно. – Руки медика пробежали по напряженному торсу Семена, поправив датчики системы жизнеобеспечения. – Не нужно волноваться, – он отпускал дежурные фразы, от которых Семен еще больше напрягся. – Думайте о чем-нибудь приятном, расслабляющем. Погружение в сон займет некоторое время. Всего хорошего.
Это прозвучало как приговор. Колпак криогенной камеры начал опускаться.
Семен стиснул зубы, пытаясь унять мучительный озноб.
Потом закрыл глаза и принялся дышать глубоко и ровно.
Господи, скорее бы уснуть…
А тот далекий теперь уже день, от которого его отделяло не только несколько сот километров вакуума и прочная крышка низкотемпературного гроба, но и месяц жизни, продолжал всплывать в памяти…
– …Как ты думаешь жить дальше, сынок?
Семен вздрогнул, оторвав от тарелки удивленный взгляд.
Отец, как всегда, в своем духе. Молчит, молчит, а потом как спросит что-нибудь эдакое… Он едва не подавился от неожиданности, смущенно посмотрев на Ладу, которая сидела напротив за круглым обеденным столом.
– Что значит «жить дальше»? – переспросил Семен, переведя взгляд на отца. – А сейчас мы что, не живем, по-твоему?!
– Ну, мы с матерью, положим, живем, а ты? – не успокоился отец.
– Коля, ну не начинай, за столом, – попыталась одернуть его мать.
– Какая разница? Ладно, Семен, ешь… – Он махнул рукой и потянулся за пультом дистанционного управления, чтобы включить телевизор, стоявший тут же в столовой, прямо на барной стойке.
Мать отчего-то печально посмотрела на сына, потом перевела взгляд на Ладу, вздохнула в ответ каким-то своим мыслям и принялась сосредоточенно есть.