Что он мог ответить отцу?
…Стоя у окна, Лада, не сознавая, что делает, машинально кусала губы. В ее горле по-прежнему стоял ком, словно она уже поняла, что ей многое придется потерять и еще больше – переоценить в своей жизни… Слишком горько вот так стоять и думать о том, что она была марионеткой. Всего несколько часов назад ее выстрел мог смять, скомкать жизнь этих людей, как листок ненужной бумаги…
Мир не делился на черное и белое. Он был полон полутонов и действительно походил на зыбкую трясину обстоятельств, по которой тяжело пройти прямо, не провалившись и не испачкавшись… Но этот дом, маленький мирок семьи, куда она случайно попала, обогатил ее сознание так, как не мог сделать ни один самый совершенный обучающий компьютер…
Сумерки ее души не рассеялись, наоборот, они стали гуще, осязаемее…
Она не имела морального права находиться тут.
Она хотела бы подойти к отцу Семена, но не нашла в своей душе ни слов, ни сил.
У нее была своя жизнь. Где-то поблизости ее возвращения ожидали двое в «Лендровере»… За тысячу километров отсюда, в вязкой, наполненной страхом тишине квартиры, сидел Колышев – окончательно свергнутый с пьедестала божок… В одной из больниц лежал подключенный к аппаратуре поддержания жизни Антон Петрович.
Спустившись вниз, Лада огляделась, но матери Семена нигде не оказалось, ни в столовой, ни в коридоре.
Облегченно вздохнув, она взяла свою сумку, ощутив вес спрятанного в ней оружия, и вышла, плотно притворив за собой дверь.
Почему-то ее не покидало призрачное ощущение того, что ступает она уже не по земле, под ногами Лады медленно, лениво колыхалось то самое болото, на зыбкой поверхности которого любой неверный шаг означал для нее лишь одно – смерть.
* * *
Машина поджидала ее на краю парка.
Двое, что сидели в сумеречной, прохладной тиши салона, напряженно смотрели в одну и ту же сторону: на красный забор с металлической калиткой, откуда должна была появиться Лада.
– Почему она пошла внутрь? – нервно комкая край носового платка, спросил тот, что был за рулем.
Его спутник промолчал. Он уже высказал все, что мог, по данному поводу и теперь просто ждал развязки событий.
Она появилась внезапно.
Бесшумно отворилась дверь дома, и в тени парковой аллеи прозвучали ее шаги.
На этот раз на ней не было солнцезащитных очков. Лада шла, не оглядываясь назад и не озираясь по сторонам. Ее губы были поджаты в горестную, упрямую линию, кисть правой руки тонула в глубинах перекинутой через плечо дорожной сумки.
– Там пистолет, – без колебаний констатировал водитель.
– Это ничего не меняет, – негромко ответил пассажир. – Я справлюсь сам. Нет смысла рисковать.