Его вновь начала сотрясать бесконтрольная дрожь.
Вряд ли он смог бы спастись, действуя разумно, но рассудок вновь потонул в адреналине, – куда подевалась его космополитичность – Антон боялся и ненавидел этих тварей каждым нервом, каждой клеточкой своего тела… Он даже не представлял, что на свете бывают чувства подобной силы, а жизнь может вихрится сумасшедшим калейдоскопом событий, в которых, как кажется, принимает участие кто-то другой, посторонний, но только не ты…
Он рухнул на пол рядом с мертвым инсектом, одной рукой подтаскивая к себе его тело, а другой на ощупь нашаривая осклизлый от сукровицы приклад автомата.
Оглушительная очередь прогрохотала прямо над головой, тело мертвого ксеноморфа несколько раз судорожно дернулось, принимая на себя предназначенные Антону пули, а он уже отползал вглубь комнаты, сжимая в руках тяжелое, абсолютно непривычное оружие, с которым мог обращаться разве что по наитию.
Нет…
Это не со мной…
Он сжался в углу, вздрагивая всем телом на звук коротких очередей, визг шальных, рикошетящих пуль наполнял сознание неизбывной тоской, смерть, казалось, пляшет рядом, в каком-то миллиметре от неистово желающего жить тела…
В треклятом дверном проеме появилась неправдоподобно удлиненная, угловатая тень.
Пальцы до боли впились в приклад, сенсорный бугорок гашетки поддался под чрезмерным усилием, но выстрелов отчего-то не последовало, хотя Шевцов внутренне сжался, предчувствуя еще одну смерть.
– Эй, поосторожнее с этой штукой!
Голос, усиленный аудиосистемой боевого скафандра, пророкотал, как раскат грома.
Внутри все обмякло.
Человек.
В комнату действительно вошел человек, и вслед за тонкими всхлипами сервоусилителей мускулатуры, с улицы прокралась жуткая, гробовая тишина.
– Ну? – Разбил ее тот же рокочущий голос. – Ты живой?
– Инннсекты… – Противно заикаясь, выдавил Шевцов.
– Я с ними разобрался. – Спокойно сообщил голос. – Давай, поднимайся. Почему не в убежище?
– Я не успел…
– Ладно, разберемся. Только опусти ствол, и прекрати жать на предохранитель.
Антон медленно скосил глаза, посмотрев на оружие.
Вояка… Вместо гашетки, которая располагалась на пистолетной рукояти громоздкого и тяжелого оружия, он действительно изо всех сил продолжал давить побелевшими от напряжения пальцами на выступ предохранителя.
– Давай, отложи оружие в сторону. Пойми, некогда мне тут нянчиться с тобой. В городе полно инсектов – это дикая семья, им по одному месту все наши законы, усекаешь?
– Ты… Ты что не боишься их?
За дымчатым забралом боевого шлема не было видно лица говорившего, но его слова звучали уверенно, они несли надежду, что эта дикая история все же может разрешиться благополучно: