В темном задымленном погребке за кружкой браги расположились городской судья, начальник стражи и «бродяга». Седовласый, с испещренным оспой лицом, стражник гневно сжимал кулаки.
— Где обещанная помощь?
— Будет, а пока затаитесь, — тихо пробормотал «бродяга» отхлебнув браги.
Напиток был ему не по вкусу, но он старательно играл свою роль. Истрепанный балахон скрывал лицо, но от внимательного взгляда судьи не укрылось, что руки у «бродяги» на редкость чистые и ухоженные.
— Будет, будет. Когда?
— Господа, — робко подал голос толстомордый судья, из троих он больше всех страдал от жары.
Пот обильными ручьями стекал на жабо, похожее на пожелтевшую тряпку. «Бродяга» с отвращением взглянул на горе-заговорщика.
— Господин Шульц, совет Лучезарных возлагает на ваш авторитет большие надежды.
Судья выпучил воспаленные глаза, отчего стал похож на жирного глупого карпа.
— Вы же знаете, что они, — он многозначительно закатил глаза к потолку, — сотворили с Борском.
— Сожгли?
— Дотла, камня на камне не оставили. Судья смахнул рукавом пот. — Повелитель Перстня оставил в Борске раненых и маленький отряд.
Стражник громко сопел, но в разговор не вступал.
— Так вот, когда Пятнистые ушли, горожане, объединившись с дружиной соседнего князя, перерезали им глотки. — Шульц затрясся и схватил кружку. Жадно отхлебнув, залил себя и стол мутной брагой. — Повелитель Пятнистых вернулся, уничтожил всех и отдал город на разграбление. Замок князя тоже сожгли.
— Трус, — презрительно процедил сквозь зубы «бродяга».
— У меня дети. Поймите, они никого не пощадят.
— Милейший судья, Вам стоит подумать о том, что Совет Лучезарных не потерпит предательство.
— Хватит, — рявкнул стражник, — не время пугать друг друга.
Судья засуетился, бросил мелкую монету на стол. Встал.
— Мне пора.
— Бежишь, жирный боров?
— У меня дети.
— Бежишь, — с угрюмым удовлетворением протянул стражник.
Когда судья скрылся из вида «бродяга» в упор взглянул на седовласого. Молчаливый поединок длился несколько секунд. Смутившись, вояка не выдержал пронзительного взгляда золотистых глаз «бродяги».
— Он нас продаст!
— Наверняка, — со вздохом подтвердил служивый, почесывая потную волосатую грудь.
— Устрани его, но так чтобы все подумали на Пятнистых. Понял?
— Чего уж не понять.
«Бродяга» надвинул на лицо серый капюшон и, не прощаясь, ушел.
— Сволочи, — кулак с размаху грохнул по столу, — все сволочи, — подвел итог начальник стражи. — Хозяин, еще кружку.
Он не заметил, как «пьяный» подмастерье за соседним столом, вдруг посмотрел абсолютно трезвым взглядом вслед ушедшему «бродяге». Выждав несколько минут, подмастерье устремился вдогонку за златооким. Высокий, худощавый «бродяга» неторопливо удалялся в сторону городских ворот. Превратности погоды его не волновали. Он, казалось, не замечал духоты. Соглядатай, выскочив на улицу, окунулся в знойное марево и, помянув недобрым словом богов, с тоской оглянулся на покинутый погребок. Нелегка филерская служба. Заметив патруль Пятнистых, «бродяга» прижался к стене и, изображая юродивого, понес сплошную околесицу. Его счастье, что патруль состоял из людей. Монстры и преты за версту чуют златоглазых. Страх был чужд третьему приору, Лучезарному князю Магнусу Аргольскому. Будь патруль даже трижды многочисленным, Магнус с легкостью расправился бы с ним в одиночку. Великолепный фехтовальщик, непревзойденный кулачный боец и, как всякий Лучезарный, маг, третий приор в свете грядущих событий не имел права провалить задуманное, поддавшись минутному искушению. Ряд загадочный убийств и поджогов потрясут город и подтолкнут на бунт. Пятнистые наверняка расправятся с ним, но это лишь на руку Лучезарным. Во-первых — руками Пятнистых они покарают предателей, во-вторых — больше никто не поверит Повелителю Перстня и не сдаст город без боя, в-третьих — появится время необходимое Лучезарным подготовиться к решающей битве. Еще не все Братья успели добраться до Хрустального Дворца.