— У меня времени мало. Немцы как говорят? «Завтра — значит, никогда». Так что, ты дай мне косушку и фунт пирога. А то брюхо-злодей старого добра не помнит… Я тут посижу у тебя, с народом покалякаю. Не возражаешь?
На этих словах из задних комнат вдруг выскочил человек. Обежал буфетную стойку и остановился перед Лыковым. Высокий, с маленькой головой и длинными руками; нос сломан, всё лицо в мелких шрамах. Когда человек заговорил, то обнаружил отсутствие четырёх передних зубов. Ясно — кулачный боец.
— Земляк, а давай со мной на кулачки!
— Чего это вдруг? — недовольно спросил Лыков, глядя на незнакомца снизу вверх.
— Да скушно тута. Давай, а? Людей потешим, да и сами повеселимся.
И при этих словах боец положил тяжёлую руку сыщику на плечо.
— Пошёл прочь, братское чувырло! — Алексей сбросил руку, отступил на шаг. — Много тебе чести, чтобы я с тобой дрался!
— Да? А ты знаешь, что я — Тоська-Шарап? Шестиразовый чемпиён города Москвы по кулачному бою. Что, забоялся? А неча было в «Каторгу» без спросу заходить. Всё одно тебе, кроме, как через меня, выходу отсюда теперь нету.
Тут из-за плеча «чемпиёна» осторожно высунулась борода Марка Афанасьева. Лыков рассердился.
— Вон тут у вас какие порядки? Ну, сами напросились. Я со всем уважением, а вы…
Он быстро снял с себя и сложил на стуле чамарку[93] и новую рубаху, оставшись только в нательной сетке. Публика вокруг одобрительно загудела и быстро выстроила круг: драку на Руси любят.
— Становись!
Тоська-Шарап озадаченно разглядывал сыщика. Огромные бицепсы, как биллиардные шары, перекатывались у того под кожей; шея и плечи казались отлитыми из свинца.
— Чего вылупился? Начинай!
Толпа заревела, послышались раззадоривающие крики. Боец сдвинул брови, глубоко вздохнул, примерился — и стремительно ударил. Алексей чуть подвернул корпус навстречу, уклонился и выбросил вперёд правый кулак. Голова Шарапа дёрнулась, ноги стали выписывать на полу восьмёрки, из носа двумя струйками хлынула кровь.
Алексей не бросился добивать а, напротив, остановился. Противник вытер кровь рукавом, вымучено улыбнулся:
— Ништо!
Снова глубоко вздохнул и опять ринулся в атаку. От одного удара сыщик с трудом увернулся, два принял на защиту, потом изловчился и нырнул сопернику под руку. Его кулак с размаха влетел Шарапу прямо в печень. Тот застыл на долю секунды, хватая ртом воздух, а потом сложился на полу в огромный ком.
Кабацкая голь заорала, заулюлюкала — скоротечность боя пришлась ей не по нраву.
— Чё, уж всё? Мало больно! Отлейте его водой да пущай еще помордуются! Ён привычный, Шарап-то!