Однако Лыков, не обращая на крики никакого внимания, поднял с пола поверженного соперника и оттащил в угол. Усадил за стол, опёр спиной о стенку, чтобы не упал, и сбегал к стойке за водкой. Быстро оделся. Тоська-Шарап, не открывая глаз, хрипел и всё сползал вниз. Алексей поднёс к его губам косушку:
— Пей.
Тот жадно опростал посуду и сразу же открыл глаза. Увидел Лыкова и снова деланно улыбнулся:
— Вона как вышло…
— Ничего, брат, сейчас пройдёт. Хлебни ещё.
Через десять минут бывшие противники выпивали и закусывали в своём углу, дружески переговариваясь.
— Они тебя за сыщика приняли, — пояснил кулачный боец, кивая в сторону прилавка.
— Дурной народ! Нешто я похож на «водяного»?
— Не-е. Ежели бы в сыскном такие были — нас бы уже никого не осталось. А ловко же ты меня! Не хочешь на Ключиках подраться? Денег заработаешь.
— Я, Антон, по-другому соргу добываю. Скажи лучше: ты Мишку Самотейкина знаешь?
— Это который из Поима? Душитель?
— Да.
— Пошто он тебе? Мелкий злец.
— Он при офицере одном состоит. До этого офицера у меня дело.
— Был там офицер, — согласился Шарап. — В прошлом годе Мишка появился на Ключиках и всех там побил. Даже и меня! Но только до твоей милости, Алексей Николаич, ему далеко. Мы с ним махались до получаса, и ему, аспиду, тоже досталось тумаков; а ты меня в два приёма одолел. Я же в тебя ни разу не попал…
— Ты мне про офицера расскажи.
— Да! Высокий такой, рыжий. Глаз злой. Нехорошая наружность.
— Мне с ним детей не крестить. Как его найти?
— Точно не скажу. Мишка на той неделе сюда заходил. Мы с ним водки выпили, да и разошлись. А офицера я с прошлого года не видал.
— О чём говорили?
— Да о бабах, об вине; ни об чём, вобчем.
— Позови сюда Афанасьева.
Шарап послушно встал и отправился за хозяином трактира. Тот подошёл смущённый, сел на край стула.
— Вы меня извините, Алексей Николаевич! Уж очень вы непонятный показались, вот я и решил поостеречься.
Титулярный советник отмахнулся, вынул «рапорты» Пашки-Канонира и Большого Сохатого, протянул притонодержателю:
— Вот мои верительные грамоты.
Афанасьев внимательно их прочитал и вернул обратно.
— Ещё раз извините!
— Моё дело до Рупейты касается «красноярок». Большего не скажу.
— Понимаю.
— Где мне их искать?
— Мишка Саратовский на той неделе заходил. Они с Тоськой выпили по бутылке.
— Это я уж баял… — пробурчал Шарап.
— К сожалению, ничего более прибавить не имею. Я не видел Рупейто-Дубяго с января месяца. Где он сейчас — Бог знает. И разговоров о нём давно нет; как провалился.
— Эх-ма, — вздохнул Лыков. — Москва большая. А Верлиоку где мне добыть? В Поляковом трактире?